Журнал «Вокруг Света» №09 за 1971 год - страница 56

— Может быть, — отвечаю я.

Хотя знаю в душе, что мне-то уже не бывать на болотных озерах у реки Гуавьяре.

Эпилог

Не один год прошел с тех пор, как мы выслеживали на Гуавьяре гигантскую анаконду и нашли ее, да не смогли взять. Наша компания распалась.

Фред, как и раньше, профессор университета, и Карлос Альберто, если не ошибаюсь, по-прежнему помогает ему. Может быть, им уже удалось взять большую анаконду, но я об этом пока не слышал. Не сомневаюсь, однако, что в один прекрасный день они ее добудут.

Луис Барбудо несколько лет работал мотористом в Северной Колумбии. Потом уволился и вернулся в льяносы. Больше мне о нем ничего не известно.

Агапито, последний вождь тинигуа, решил в конце концов отправиться в Боготу, чтобы просить президента республики помочь вымирающему племени. Томми посадил его на свой старый самолет. В пути Агапито умер от паралича сердца.

Матеито погиб как жил — в лесу, вольным человеком. Подробностей не знаю.

Из всего племени тинигуа осталось лишь шесть человек. Четверо мужчин и две женщины, давно уже неспособные рожать. Бесследно исчез целый народ вместе со своей культурой и языком.

Это были гордые люди. Они не дали себя поработить, не пожелали стать «христианами». Поэтому за ними не признавали человеческих прав. Поэтому миссионеры вкупе с полицией и солдатами охотились на них, как на диких зверей. Поэтому им пришлось умереть. Поэтому память о них стерта с лица земли.

Такое же христианнейшее истребление грозит другим племенам: карихона, куива, кубео...

Что до меня, то астма и слабое сердце навсегда закрыли мне дикие дороги. Но они не могут лишить меня воспоминаний. Некоторое время я еще смогу сидеть под деревом и рассказывать тем, кто меня пожелает слушать. Если кто-нибудь не пожалеет дерева для старика.

Спасибо за все, что мне выпало увидеть, услышать и пережить. Спасибо, жизнь.

Георг Даль

Перевел со шведского Л. Жданов

От избушки к озеру спускалась пробитая моими сапогами глубокая торфяная дорожка. От озера дорожка поднималась по тростнику, крапиве, малиннику, смородине и сворачивала к выскобленной дождями и ветром двери. Каждое утро я открывал эту дверь, выпускал на прогулку пса, брал полотенце и спускался вниз, к лодке, умыться.

...До лодки оставались метры, я поднял глаза и увидел волчицу.

Волчица смотрела на меня внимательными глубокими глазами умной собаки, которая не знала, что такое наказание. В глазах волчицы не было того хищного огонька, о котором рассказывают страшные сказки. Она долго и пристально всматривалась в меня, потом чуть наклонила голову, будто желала еще раз и немного со стороны увидеть, что за существо поселилось в тех краях, где положено жить только ей.

Мы расстались спокойно. Волчица отступила на полшага, повернулась и, не прячась, открыто и независимо ушла от лодки берегом озера. Потом она перепрыгнула через ручей, потом я еще раз увидел ее серую шубу, мелькнувшую на противоположном берегу озера.

Первый раз об этой волчице я услышал год назад. Я жил тогда в небольшой лесной деревушке. Эта деревушка числилась нежилой, и, кроме меня, здесь были лишь два пастуха, собаки и стадо телушек, которых отправили в лес на все лето пастись на богатых лесных клеверах.

Лето клонилось к закату, к лесной деревушке все ближе и ближе подходила осень, густели ночи, холодней становилась вода в озере, чаще стали подниматься над лесом стаи журавлей.

Первое известие о волках принесли пастухи. Неподалеку от нашего озера они встретили следы волчицы и двух волчат. В этот вечер я поднялся на бугор за деревней и несколько раз предложил волкам на их собственном языке ответить: где они и сколько их тайно путешествует по округе?

Подражать вою волчицы я умел не очень чисто, а потому преподнес свое предложение голосом волка-самца. Эхо долго носило над вершинами елей мой вой, потом тайга успокоилась, и я снова повторил свой призыв.

Я подвыл третий и четвертый раз, но мне снова никто не ответил. Я вернулся в деревушку и успокоил пастухов, что волки, видимо, случайные, проходные, и что бояться их не стоит. Пастухи внимательно выслушали мои доводы, но тут же после чая уселись забивать в старые, позеленевшие гильзы сумасшедшие заряды пороха.