Журнал «Вокруг Света» №09 за 1988 год - страница 43

Честно говоря, нас волновало, что едят в Южной Корее: для спортсменов питание — вопрос не последний. И вот завтрак, обед: фрукты, рыба, мясо, курица, рис, спагетти, овощи.

Попробовали и традиционную пищу — знаменитую «кимчи» — острую квашеную капусту, от которой все горит во рту. И еще принесли штук 20 мисочек, плошечек на одном подносе: рис, бобы, мясо, креветки, соевый соус, острые приправы.

Всюду реклама женьшеня. Наконец, и наш господин Ким разговорился:

— Корейцы едят корень женьшеня в разных видах. Я, например, его варю и ем, как морковку.

— Долго надо варить?

— Зависит от размера. Маленький корень — часа полтора, большой — четыре. Некоторые едят его сырым — трут на терке и добавляют в салат.

— Каждый день?

— Конечно, нет. Это нельзя. Я вот ем женьшень раза четыре в год.

— А почему не чаще?

— Дорого! — Ким даже закрывает глаза.— Особенно горный! Мы его не покупаем. Есть целые плантации корня, он хорошо растет и на огородах.

Ким прав: на баночках с чудо-корнем трехзначные цифры — цена в долларах.

Мне удалось все же попробовать женьшеневого чая. Угостил нас доктор Ли — специалист по иглоукалыванию. Он практиковал в клинике на стрельбище. Небольшого роста, молодой, улыбающийся, доктор Ли на наших глазах помогал иглоукалыванием избавиться от курения.

Он и рассказал нам, что медики в Южной Корее внимательно изучают и применяют традиционную восточную медицину, в том числе акупунктуру и гомеопатию. Есть научные институты и клиники, студенты-медики проходят специальный курс. Начали применять в акупунктуре и лазерный луч.

Не удержавшись, я спросила доктора Ли, может ли он поставить диагноз по пульсу. Доктор скромно сказал: «Попробую», и взял мою руку. Несколько минут внимательно слушал, потом, вздохнув, сообщил, что я, видимо, очень устала. Это было за день до отъезда, и доктор был прав...

...Утром по дороге на стрельбище увидели группу юношей и девушек в спортивной форме, бегущих вдоль шоссе. На футболках — одинаковые иероглифы. Такие же — на повязках на голове. Господин Ким объясняет: это традиционный забег студентов университета, которым они отмечают сдачу экзаменов.

Показывая олимпийские арены, хозяева пригласили нас на баскетбольный матч университетских команд. Получив билеты — картонные карточки со множеством печатей и подписей, миновав коридор из полицейских у входа, мы попали в зал...

Двадцатитысячный зал набит до отказа. На площадке группы молодых людей танцуют, что-то выкрикивая и размахивая плакатами. Зрители не отстают — поддерживают их кто как может. Когда, наконец, вышли игроки, на огромные пьедесталы по обе стороны площадки взобрались... дирижеры. У каждой команды — своя группа поддержки, которая по команде с пьедестала «заводит» болельщиков. Перед матчем они обязательно состязаются в умении завоевать симпатии публики. На трибунах хлопают, свистят, топают, ряды зрителей качаются в разные стороны, люди машут руками, вскакивают. И все — по команде дирижера. Не знаю, как себя чувствуют игроки в такой обстановке, но даже следить за площадкой тяжело. И все же до чего заинтересованные и азартные болельщики!

Что можно узнать о городе за десять дней, почти все время проводя на соревнованиях? Я люблю, например, ходить по незнакомым улицам пешком, читать афиши, наблюдать за толпой на улицах, смотреть, что читают, зайти в картинную галерею или музей, просто поговорить с кем-нибудь в парке, в автобусе... Здесь все это было непросто.

Среди тех, кто обслуживал Кубок мира по стрельбе, лишь немногие могли объясняться по-английски. Иногда, чтобы меня поняли, приходилось и писать, и рисовать... «Так, ясно?» — спрашиваю. Кивают головой: «Да». Однако потом, оказывается, все наоборот.

Дня через три-четыре мы поняли, что для решения самого простого вопроса требуется не менее десяти телефонных звонков и истинно «олимпийское спокойствие». Сначала думала, что непонятен мой английский. Но, поговорив с американцами, австралийцами, англичанами, успокоилась: у них те же проблемы.

Хозяева заверяли, что на Играх будут работать квалифицированные переводчики. У нашей команды местные переводчики, два студента четвертого курса, появились за три дня до отъезда. Но один так и не решился произнести ни одной фразы. Другого с трудом уговорили провести одну из встреч с журналистами. Говорил он старательно, правильно, но очень медленно. Я предложила ему помощь — когда еще встретит русских! Он вроде бы обрадовался и — исчез.