Журнал «Вокруг Света» №09 за 2008 год - страница 32

Только в последней трети XIX века в европейских столицах появляется настоящая канализация современного типа. Свалки же еще долго так и оставались просто местом, где мусор накапливался без всякой переработки, кроме естественных процессов биоразложения да деятельности все тех же ветошников, число которых к 1880 году в Париже достигло уже 15 тысяч.

Однако в середине ХХ века ситуация в развитых странах резко обострилась. Большие города стали стремительно расти, но еще быстрее росло производство отходов на душу населения: складывавшееся в Европе и Америке «общество всеобщего благоденствия» было основано на непрерывном росте материального производства. Как мы уже знаем, любая произведенная вещь рано или поздно становится отходом, а нацеленность тогдашнего общества на новизну предписывала избавляться от старых вещей задолго до их физического обветшания. Вдобавок именно в это время в повседневный обиход жителя развитых стран широким потоком хлынули изделия из полимеров: сначала резина и эбонит, затем капрон, а следом за ними — великое множество пластиков. В отличие от большинства традиционных материалов полимеры не гниют, не ржавеют, а если и окисляются атмосферным воздухом, то только в тонком поверхностном слое. Таким образом, резкий взлет производства мусора сопровождался значительным замедлением его разложения. Горы отходов стремительно росли, а свободной земли (особенно в ближайших окрестностях мегаполисов) становилось все меньше — и не только в густонаселенных странах Европы или Японии , но и в когда-то бескрайней Америке. Перед их жителями замаячила перспектива жизни непосредственно на помойке.

В 1972 году Деннис и Донелла Медоуз и Йорген Рандерс представили Римскому клубу свой знаменитый доклад «Пределы роста» — сценарий социально-экономической судьбы человечества в случае сохранения наблюдавшихся в то время тенденций. Сценарий, как известно, получился печальным: при любых конкретных значениях рассматриваемых параметров нашу цивилизацию ждал скорый крах. К нему вели два основных механизма: истощение природных ресурсов и неконтролируемый рост отходов. Правда, авторы доклада имели в виду в первую очередь промышленные выбросы в атмосферу и воду. Роль твердых бытовых отходов была относительно невелика, но психологически важна: растущие пирамиды городских свалок как бы воплощали в себе наступление на человека произведенных им самим отбросов. Было очевидно, что возможности традиционного способа обращения с ними исчерпаны до отказа.

Соперничество земли и огня

Современные места захоронения бытовых отходов язык не повернется назвать свалкой: это своего рода ферментеры, промышленные установки, на которых использованные в послуживших человеку вещах материалы возвращаются в естественный геохимический круговорот веществ. Этот процесс максимально отделен от окружающей среды: мусор лежит на водоупорной подложке, окруженной кольцевым желобом, куда стекают (и откуда поступают на очистку) образующиеся в ходе разложения жидкости. Хранилище разделено на отсеки (карты), каждый из которых по заполнении закрывается землей, под которой его содержимое будет спокойно перепревать. Толща мусорной массы пронизана трубами, отводящими образующийся при разложении органики биогаз (метан).

Ржавые остовы старых автомобилей гниют прямо в реке, отравляя воду. Штат Вайоминг, США. Фото: FOTOBANK.COM/GETTY IMAGES

Все это, разумеется, стоит денег. Трудности создает не столько цена (она вполне посильна для городских бюджетов даже в небогатых странах), сколько сам характер сделки. Сфера отходов — это парадоксальный рынок с отрицательной стоимостью: на нем поставщик «товара» платит получателю, чтобы тот его забрал. Поскольку самому получателю «товар» тоже не нужен, у него всегда есть соблазн взять деньги, не выполнив обязательства, свалив вывозимый мусор где-нибудь в укромном месте. Поэтому чисто рыночные механизмы приходится дополнять мерами контроля, позволяющими на каждом этапе удостовериться, что «продукт» доставлен куда следует. Система сбора и вывоза мусора — многоступенчатая, и контролировать нужно каждый этап. Понятно, что там, где начинается строгая отчетность, кончаются гибкость и экономическая эффективность.