Журнал «Вокруг Света» №10 за 1971 год - страница 29

— Во-он за больницей. Палисадничек там, лодка большая перевернутая лежит. Он сейчас дома.

— А почему кличка такая? — спросил я, решив уже идти до конца.

— «Шевроле» — это импортная машина. У тебя ее нет, а у него была, — сказал один.

— Когда послом в Копенгагене работал, — добавил второй.

— Да нет! Он ее на подводной лодке домой привез и ездил по Новозыбкову.

— На лодке он другую привез, тебе говорят...

Под этот спор я и ушел.

10

За аккуратным заборчиком из штакетника я увидел двор с сараюшками, ухоженный дом, а во дворе стоял сухонький человек неопределенного возраста и разговаривал с рыжей собакой. Я подошел к калитке, и человек повернулся ко мне. У него был огромный нос, а где-то за носом посверкивали два любопытных буравчика.

— Зверовая? — спросил я про собаку, чтобы как-то завязать разговор.

Шевроле осмотрел меня, уселся на крыльцо, вынул портсигар с сигаретами «Памир», закурил со вкусом и со вкусом сказал:

— Эт-та собака другая. Можно сказать, совсем не собака. Вот перед ней у меня была со-ба-ка. Да ты садись.

Верите не веришь, та собака у меня была совсем человек. На белковье, когда народу много идет, а про нее, конешно, все знали, она сразу в лес. Другие собаки еще воздух нюхают, а она уже лает. Народ тут у нас бессовестный. Што из-под своей собаки, што из-под чужой — им все равно. Лбы пальнуть. А она, как увидит, что к ней с ружьем бегут, сразу лает на пустое дерево. Смотрит он, смотрит на дерево, и получается вывод, что у Шевроле, у меня значит, пустая собака. На сучья лает. Матернется и дальше. А тут я. И собачка моя сразу переключается на дерево, где бель сидит. Понял-понимаете?

— Да-да, есть умные собаки, — согласился я.

— Что ты-ы! Та моя только на машинке пишущей не могла печатать. Так все могла. А еще был случай...

С крыльца мы перекочевали в дом, вскипятили чай. Скоро я понял, что тут тот самый случай, когда первое впечатление ошибочно.

За непривлекательной внешностью бродяги времен Мамина-Сибиряка сидел добряк, неистребимый поэт, изнывающий от обыденного уклада жизни.

— А собаку с собой не берешь? — неожиданно спросил Шевроле.

— Нет! Нету у меня собаки.

— И правильно! Нынче стоящих собак нет. Последняя правильная собака была у меня в Оймяконе в одна тысяча...

— Говорят, у вас ветка ненужная есть? — перебил я его.

— Разве ненужное что бывает? — вопросом на вопрос ответил мне Шевроле.

— Я заплачу, разумеется.

— Так платить не за что. Лодку эту Кодя утащил на деляну и там бросил. Неведомо где.

— Вы про собаку начали говорить.

— Я лучше тебе про медведя. У меня вниз по реке избушка имеется. Возвращаюсь я, выходит, с сетей. И думаю про то, что забыл «Спидолу» выключить. Два часа расход батареям. Подплываю к берегу и вижу: стоит избушка, в избушке «Спидола» орет, а перед дверью сидит медведь и слушает. Дверь закрыта, ружье в избе. Понимаете-понял? «Уходи!» — кричу. Медведь так повернулся ко мне и пошел в лес. Неохотно. Помешал я ему кантату дослушать...

Шевроле проводил меня до калитки. Шел дождик со снегом, но запаха зимы еще не чувствовалось. Из-за пелены дождя, тумана и снега поселок казался маленьким и забытым всеми, даже начальством в области и родственниками здесь живущих. Забыли, и все.

— Такое время, что даже деньги не пахнут, — загадочно резюмировал Шевроле.

11

...В дальних глухих поселках живут неприметные люди с тихим светом в душе. Этот свет неярок и становится заметен только тогда, когда ты смотришь на него сквозь линзу доброжелательности и ум твой не отягощен суетой. Такие люди есть, конечно, и в больших городах. Но в городах они теряются в многолюдстве.

Я немало встречал их на окраинах государства, и все они имели общую особенность. Внешне они были малы ростом, сухотелы, и у них были серые глаза. Эти глаза обладали неким свойством микроскопа — видеть то, что не замечают другие. Эти люди очень любят легенды.

В тихой комнате учителя, жена которого уехала в отпуск, а он остался, потому что не рвался в другие места, я узнал, что в здешних лесах есть птица величиной с колибри. Я узнал также, что в окрестностях здешних мыши совершенно различны. На озере живут одни мыши, в кустарнике — другие, около речки — третьи.