Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год - страница 49

Детишки являют точную модель взрослого богомола. Никто никогда не видел, чтобы они попусту резвились или бесплодно бродили по листве. Нет даже малейшего намека на чувство локтя. Каждая особь достойно удаляется в собственном направлении, даже не взглянув на братьев и сестер.

Если богомолов запустить в банку, они тут же начинают поедать друг друга. Первыми, как и следует, исчезают самцы. Враги всем насекомым, враги сами себе, богомолы сближаются только за тем, чтобы съесть своего врага или друга.

Морис Кейн

Перевел с французского М. Беленький

Нисэй и самурай

Лейтенант Такэси Иноуэ стремительно вел свой легкий бомбардировщик: до цели две тысячи метров, полторы, пятьсот... Внизу дымилось то, что несколько минут назад было основой мощи Тихоокеанского флота Соединенных Штатов. Пробитый осколком снаряда, дымился и самолет Иноуэ, но лейтенант знал: он выполнил долг, сбросил свой груз. А смерть за императора в бою даст ему бессмертие, сан божества и вечную славу в храме Ясукуни...

Это было в Перл-Харборе утром 7 декабря 1941 года.

В эту самую минуту однофамилец лейтенанта, семнадцатилетний Стэнли Иноуэ, стоял во дворе своего дома на дымящейся земле гавайского острова Оаху, в бессильной ярости грозя кулаком уходящим на север самолетам. «Идиоты... Великий боже, какие идиоты...» — это было все, что он смог тогда сказать. Придя в себя, Стэнли выкатил из амбара велосипед и помчался на призывной пункт: там в случае тревоги должна была собраться группа гражданской обороны, в которую он входил. Домой Стэнли вернулся лишь через неделю, когда среди развалин военно-морской базы уже некого было спасать.

Совпадение фамилий летчика и фермера неслучайно: оба они были японцами. Впрочем, это утверждение скорее справедливо лишь для лейтенанта императорских военно-воздушных сил. О Стэнли Иноуэ, пожалуй, правильнее было бы сказать, что японцами были его предки. Сам же он был нисэем. Наверное, читателю это слово пока ничего не говорит и, следовательно, нуждается в пояснении.

...В начале сентября 1974 года мы, несколько ученых из разных стран мира, сидели в небольшом, насквозь прокуренном холле отеля «Хилтон» в Чикаго. Только что начался 9-й Всемирный конгресс антропологов и этнографов, и нам предстояло подготовить симпозиум по этническим процессам в современном мире вообще и в Америке, в частности.

— Все больше и больше приходится вносить поправок в старую формулу «плавильного тигля», — говорил один из наших американских коллег. — Это лишь поначалу казалось, что выходцы из разных стран, перемешавшись, создадут новый и особый американский народ. Отчасти так и получилось, но сейчас из этого сплава вновь начинают выпадать отдельные разнородные кристаллы. Люди, недовольные настоящим, ищут свое прошлое. Они не хотят растворяться в безликой стандартизированной массе — отсюда естественное стремление выделиться в группы и группочки, будь то на основе национальности, религии, увлечения, любого внешнего символа...

— Дело не в поисках своего лица, — возразил другой, — а в конкурентной борьбе за место в жизни. Ведь американское общество — это пестрая и нескладная пирамида, где ни один блок не находится в полном равновесии. На самом верху — те, кого мы называем «WASPs» — «white Anglo-Saxons protestants» — белые англосаксы-протестанты, и они не собираются никому уступать свое место наверху. Думаете, легко было ирландцу-католику Кеннеди стать президентом?

А потом идут скандинавы, немцы, итальянцы, поляки, ярусом ниже мексиканцы, затем пуэрториканцы, в самом низу — придавленные этой пирамидой и оттого яростно пытающиеся приподняться негры, а рядом — одновременно и снизу и сбоку — индейцы. Непонятно куда — где-то в середину — влезли сектанты-мормоны, и так далее, и так далее... Расы, религии, традиции сплачивают одних, разделяют других, и почти нет довольных своим местом — каждая группа стремится добиться признания и влияния или хотя бы самоутверждения в собственных глазах. «Белая сила», «черная сила», «индейская сила», «сила чиканос» — все они тянут и раздирают в стороны наше общество...