Журнал «Вокруг Света» №10 за 1975 год - страница 6

— Я не сторонник, — говорит Забродин, — крутых мер в отношении волков: уничтожить или оставить их. И считаю, что кампания в защиту волков порой ведется по-дилетантски, без учета конкретных условий. Конечно, где-нибудь в Швеции, где волков можно пересчитать по пальцам, их защищать необходимо. А у нас на Таймыре их нужно предварительно как следует изучить... Ведь сейчас, по заявлениям ученых, волков здесь от пятисот до двух тысяч. Как видите, разница в цифрах говорит, что настоящих размеров волчьей стаи мы не представляем. А знать это необходимо. Волки нам нужны. Только они пасут на Таймыре более чем трехсоттысячное стадо диких оленей, которые используются в нашем хозяйстве. Они дают оленям необходимый тренинг, ведут выбраковку больных, слабых и старых, предотвращая развитие в стаде инфекционных болезней. И как всяким пастухам, мы должны им платить, жертвовать ради них частью стада и не жалеть об этом. Но, имея четкое представление о количестве волков, изучив законы их развития, мы могли бы регулярным, строго аргументированным отстрелом подрубать волчьей стае хвост, держать ее в нужных нам размерах. Только так можно было бы свести до минимума наносимый ими, еще довольно-таки ощутимый вред и дать в будущем существовать овцебыкам так, как задумано природой...

Жизнь на Бикаде-Нгуоме идет своим чередом. Якушкии повредил руку, молча перевязал запястье бинтом и тут же принялся замешивать тесто, собираясь назавтра, в день своего дежурства, угостить нас блинами. Намаявшись на морозе с кувалдой, к вечеру друг за дружкой ребята покидают дом. Кто отправляется на снегоходе, кто уходит на лыжах, а кто и пешком. Говорят, что идут на охоту. Иногда приносят куропаток, но, когда однажды я спросил Славу Мельникова, который в сильный ветер пропадал в тундре около четырех часов, сколько он добыл, тот ответил: «Принес парочку, да разве в этом дело». Виктор Шуст время от времени проверяет сеть и приносит несколько хариусов и чиров. Любой из них знает, что делать и с рыбой и с птицей, и может приготовить отличные блюда. Все часто говорят, что на Бикаде должны скоро появиться дикие олени и гуси. Этого времени с нетерпением ждут.

Я же все мучаюсь, никак не могу подобраться поближе к овцебыкам. Без телевиков в загоне вообще нечего было бы делать. Овцебыки издали замечают человека, настороженно собираются кучкой и мчатся прочь, видишь лишь их смешно развевающиеся «юбки», а потом разом оборачиваются, выстраиваются строем и ждут, пригнув голову, показывая рога. Но в общем «звери» эти все-таки быков не очень напоминают. По мере того как я приближаюсь, кто-нибудь из животных начинает тереть о ногу нос, чаще всего это верный признак последующей атаки, но бычки вдруг после этого разворачиваются и пускаются прочь. «Подожди, — говорит мне на это Якушкин, — вот наступит осень, время гона, хотел бы я посмотреть, как тогда за ними пойдешь. На забор взлетишь от страха». И по его словам я понимаю, что, когда это произойдет, он будет очень горд за своих овцебыков, потому что тогда начнется следующий этап в интересном эксперименте по акклиматизации.

В. Орлов, наш спец. корр.

Вот и осень пришла на остров Великий. В громадные стаи собирались гаги, и, когда, плеща крыльями и перекликаясь, проплывали мимо кордона тысячи сильных птиц, казалось, что рядом грохочет водопад. Печально и гортанно кликали журавли, сзывая птиц в дальнюю дорогу. По двое, по трое проплывали они надо мной, и далеко над оцепенелыми лесами, в которых пылали кострами алые рябины, разносился их звенящий клич. Только утки-морянки, или авлейки, как зовут их поморы, плавали большими стаями и заунывно кричали: «У-аулу! У-аулу!» Этим некуда спешить. Всю зиму они будут плавать на незамерзающих порогах, курящихся от жгучего мороза.

Ночи стали темные и грозные. Вода, взбиваемая винтом моторной лодки, светилась холодным, голубовато-зеленым фосфорическим блеском. Выходя из лодки по мелководью на берег, я оставлял на песке голубые следы. Огромная белая луна заливала береговые обрывы неверным туманным светом, и на скалах тоскливо лаяли и плакали лисы.