Журнал «Вокруг Света» №10 за 2010 год - страница 54

Потерпевший крушение самолет, на борту которого путешествовали Эрнест Хемингуэй и Мэри. Фото: J.F. KENNEDY PRESIDENTIAL LIBRARY AND MUSEUM, BOSTON

Абдул жестом приглашает нас пройти за ним по пожухлой траве к месту, где растет одинокое колючее деревцо, по форме напоминающее кубок, которое здесь зовут молочаем. Именно сюда упал самолет, и именно здесь Абдул нашел обломки и сохранил некоторые из них. Он показывает мне обломки цилиндра, аккумулятор и обрывки обшивки фюзеляжа. Я спрашиваю, проявлял ли кто-нибудь хоть когда-нибудь интерес к этим реликвиям, материальным свидетельствам самой серьезной авиакатастрофы, которую пережил Хемингуэй. Он отрицательно качает головой. Никто здесь до нас не бывал. Я оглядываюсь. Стрелка указателя направления ветра скрипит, поправляя саму себя, — единственная веха на фоне скучного пейзажа. Трудно представить себе, что здесь могло произойти что-то важное.

Хемингуэй выжил в двух авиакатастрофах, последовавших одна за другой, о чем тут же с радостью возвестила мировая пресса. Но заплатил он за эти приключения очень дорого. В письме к Харви Брейту Хемингуэй так оценивал свои травмы: «Я разорвал себе почки, может быть, только одну, печень, селезенку (где бы она ни находилась), мозги вытекали через нос, отчего подушка каждую ночь оказывалась мокрой, верхняя часть скальпа обгорела и так далее, и тому подобное. К тому же… сделал пару вдохов в дыму, что никогда никому не шло на пользу, разве что Жанне д’Арк». Он не упомянул вывихнутые руку и ногу, разбитый позвонок, парализованный сфинктер и временную потерю слуха и зрения.

Мы возвращаемся в Масинди. Возможно, мое настроение испортилось из-за рассказа о катастрофе, но я начинаю замечать жестокую сторону местной жизни. Дверь в дом на окраине города разрисована воинственным граффити: «Мальчики-убийцы Бондо. Смерть грязным собакам».

Под вечер ко мне заходит мужчина. Его зовут Ибрагим Билал, на нем розовая вязаная шляпа, и он постоянно демонстрирует свой единственный белый зуб, который сильно выдается вперед. Он и его приятель говорят по-арабски. Ибрагим работал на компанию «Железные дороги Уганды» и помнит, как его отправили из Кампалы, столицы Уганды, в Бутиабу в январе 1954 года, чтобы привезти оттуда группу важных американцев, один из которых очень сильно пострадал.

Он отвез их в Кампалу в служебной машине «Форд Зефир», где поместились семь человек, в том числе доктор Кабрета. Один из мужчин лежал на матрасе на спине. Да, Ибрагим помнит, что он находился в критическом состоянии.

— Он испытывал тяжелейшие муки.

Как ни печально, Африка еще не перестала сводить счеты с Хемингуэем. Через пару недель на кенийском берегу около Шимони, где он выздоравливал, разразился лесной пожар, и, помогая тушить буш, Хемингуэй упал в огонь. Он получил ожоги второй и третьей степени.

Завтра мы улетаем из Энтеббе в Лондон. Погода улучшилась, давящая влажность уменьшилась, и после поездки через буш, во время которой все кости будто бы сместились, бассейн в гостинице «Озеро Виктория» выглядит очень заманчиво.

Хотя мы находимся здесь не так уж долго, кажется, что прошла целая жизнь. У Африки есть способность навязывать свои собственные временные масштабы, приспосабливая нас с нашим деловым западным образом жизни к своему темпу, к своему величественному ритму. В Африке понятие вечности кажется значительно более весомым. Она также дает тебе больше времени, чтобы многое понять. Здесь все видишь ясно и четко, впечатления остаются ярче, а воспоминания прочнее.

Возможно, так же было и с Хемингуэем. Он провел в Африке менее десяти месяцев, но в результате появились две книги (одна, правда, вышла после его смерти) — «Снега Килиманджаро» и «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера».

Перевод Тамары Матц

![CDATA[ ]] ![CDATA[ ]]

(прослушано 29 раз)

Хотите журнал целиком?

Скачайте аудио-«ВС» здесь!

АНТОН ФЕДОРОВ, ФОТО: ТИМУР АНИКЕЕВ

Первую леди йоги мир знает под именем Индры Деви, но мало кому известно, что знаменитая йогиня родилась и выросла в России, а звали ее тогда Евгения Петерсон-Лабунская