Журнал «Вокруг Света» №11 за 1979 год - страница 46

— Но твое место здесь... в доме вождя. Ложись в постель, друг!

— А это не нарушит обычай?

— Наоборот, от тебя только этого и ждут. Никто не сможет уйти, пока ты не ляжешь.

— Где я могу лечь и где мне раздеться?

— Спать ты будешь на мокемоке. Для чего же, по-твоему, они его постелили?

— Можно мне выйти, чтобы переодеться?

— Это обидело бы наших друзей...

«Следуй обычаю или беги из страны», — гласит одно из важнейших правил, которое каждый путешественник должен зарубить себе на носу. Я следую этому призыву и на этот раз: на глазах у всех переодеваюсь в новенькую пижаму — я приобрел ее второпях две недели назад у одного торговца-китайца в городке Нанди. Выбора там не было, все мужские пижамы были либо отделаны шнурами наподобие мундира венгерского гусара, либо украшены ярким изображением дракона на спине. Я остановил свой выбор на черном драконе из искусственного шелка. Во время ритуала в Нандрау он привлек к себе такое внимание, что все племя — мужчины, женщины и дети — выстроилось в очередь, чтобы пройти мимо мокемоке и полюбоваться моим облачением. Уже после того, как я улегся, ко мне на коленях подполз вождь и спросил, не буду ли я так добр снова подняться и повернуться спиной, потому что одна старушка из дальней хижины пришла специально для того, чтобы взглянуть на черного дракона.

Под монотонные звуки меке, которая, насколько я мог понять, на сей раз была посвящена моей пижаме, я вступил в единоборство с комарами и другими малоприятными существами, а тем временем меня то и дело обнюхивали собаки и какая-то клуша прыгала мне на живот. Стремясь выказать мне свое дружелюбие, люди подкладывают топливо в очаги у моего изголовья и ног.

...Первые проблески дня освещают раскинувшуюся передо мной деревушку с ее высокими хижинами — клетушками из жердей и циновок. Именно так меланезийцы строили свои жилища во все времена, когда жили на этих островах, и вы не найдете среди здешних строений и намека на безобразное рифленое железо. Изучив деревянный каркас, я не обнаружил в нем гвоздей, жерди были связаны лиановыми веревками, циновки крепились к стенам, как паруса, а пальмовые ветки, которые здесь кладут на крышу по древнему образцу, способны выдержать напор бури, если таковая обрушится на деревеньку.

Насколько хватает глаз — от зеленого травяного ковра в деревне вплоть до гор и ущелий, — вся земля принадлежит племени нандрау. Каждая деревня располагает большой территорией, здесь хватает травы для скота, а часть земли можно возделывать, если имеются рабочая сила и желание. Свежая питьевая вода также не составляет проблемы — всюду множество полноводных речек. Кругом растут таро, хлебное дерево, апельсины, гуава, яблоки. Все, что посажено, произрастает в таком изобилии, какого не сыщешь в других местах.

Но меланезийцы, коренные жители архипелага Фиджи, в собственной стране составляют меньшинство; их насчитывается всего 150 тысяч человек, тогда как потомков индийских кули свыше 180 тысяч. На островах существует расовая проблема совершенно особого свойства, но в глубине Вити-Леву с ней не сталкиваются. Это объясняется тем, что до сих пор ни один индиец еще не селился дальше чем в двух часах неутомительной ходьбы от побережья или от шоссе. Английские колониальные власти в своем законодательстве закрепили положение, по которому индийцы имеют право только арендовать землю у фиджийцев, но не владеть ею. В результате в прибрежных районах индийцы довольно скоро превратились в мелких арендаторов, а местное население стало жить за счет доходов от аренды. Но поскольку во внутренних районах индийцев нет, проживающим там племенам принадлежат огромные пространства земли. Но использовать их они не могут из-за отсутствия рабочей силы.

Аромат южных морей

Как и любое другое место на нашей планете, острова Фиджи имеют свой особый аромат, и тот, кто думает, что селения среди мерно качающихся кокосовых пальм, где белый песок омывается волнами прибоя, пахнут только соленой водой и цветами, тот ошибается. Над деревнями стоит сладковатый, приторный, временами удушливо-тяжелый, отдающий рыбьим жиром запах. Это первое, что встречает вас, когда вы сходите на берег, и последнее, что отпускает ваше обоняние, когда вы снова оказываетесь в море. Но назойливый аромат следует за вами от острова к острову: на большинстве шхун тоже пахнет копрой — она-то и служит причиной зловония.