Журнал «Вокруг Света» №12 за 1970 год - страница 35
Мы исследовали все дневниковые записи, переписку Антокольского, высказывания и воспоминания современников, относящиеся к этому периоду жизни скульптора. И вот в воспоминаниях критика В. Стасова проскальзывает сообщение, что президент Академии художеств лично заказал М. Антокольскому подобное серебряное украшение. А в одном письме, датированном октябрем 1896 года, скульптор пишет, что заказанное ему украшение готово. Заказ на украшение от президента Академии художеств скульптору мог быть дан не ранее, осени 1891 года, так как есть сведения, что именно тогда состоялась первая встреча Антокольского с президентом академии.
Итак, между 1891 и 1896 годами Антокольский создал серебряное настольное украшение с фигурой Петра I. Известно, что в 1896 году отмечался двухсотлетний юбилей русского флота, созданного Петром I. И есть все основания утверждать, что серебряная каравелла с Петром I на капитанском мостике — неизвестная ранее работа выдающегося русского скульптора М. Антокольского — и посвящалась этому событию.
Серебряные сады Григория Новгородца
Луч света тонко очерчивает на серебряных стенах сосуда диковинные листья, причудливые цветы, распустившиеся в хитросплетении сказочных растений, среди которых глаз улавливает очертания зайцев, собак, птиц, заботливо вьющих свои гнезда; внизу, в тихой и чистой воде, дремлют тяжелые рыбы — средневековый символ мира и спокойствия... Им нет предела, этим зарослям, и кажется, что этот сосуд виделся мастеру неким подобием Земли, которую он украсил бесконечным цветущим садом.
На сосуде нигде нет подписи мастера, прошло уже около трехсот лет с тех пор, как вырос этот серебряный лес, и все же удалось узнать имя человека, взрастившего его.
Далеко за пределами Руси славились в XVI—XVII веках новгородские серебряных дел мастера — серебряники, создавшие свою школу резьбы и чеканки по серебру и золоту. Украшенные ими стаканы и чаши, кубки и ковши поражали современников узорами, в которых символика христианства переплеталась с отзвуками полузабытых языческих представлений предков, ибо традиции серебряного дела в Новгороде были не моложе самого города: многочисленные инструменты серебряников, ювелирные изделия и заготовки были обнаружены археологами даже в слоях X века. О размахе же ювелирного дела в Новгороде свидетельствуют бесстрастные записи в писцовых и лавочных книгах: в конце XVI века, например, здесь работало 93 серебряника, не считая крестечников, сережечников, колечников...
Сейчас изделия новгородских мастеров разбросаны по многим музеям страны, зачастую они безымянны — летописи почти не сохранили имен ювелиров, резчиков, чеканщиков. И только изредка среди записей — сколько какого серебра отпущено тем или иным монастырским владыкой на изготовление сосуда — мелькнет имя мастера.
В нашем музее, Государственной Оружейной палате, Русском музее Ленинграда хранятся шесть серебряных сосудов: четыре больших стакана, ковш и кружка, покрытые затейливым, изощренной фантазии узором. Исследование узоров позволило сделать вывод, что все они сделаны рукой одного и того же мастера-новгородца. Но кто этот мастер, было неизвестно.
Ключом к разгадке явились как бы продолжающие орнамент две надписи, сделанные на стаканах. На стакане, хранящемся в Оружейной палате, выгравировано: «Стокань великого гсдна преосвященного Питирима митрополита великого Новгорода и Великих Лук зделанъ ис казенного серебра». Надпись на другом стакане гласит, что он принадлежит «святейшему Питириму патриарху Московскому и Всея Руси» и изготовлен 1 сентября 1672 года.
Известно, что Питирим был новгородским митрополитом с 1644 по 1672 год, а затем был избран патриархом всероссийским и переехал в Москву. Значит, работа новгородского серебряника, украсившего первый стакан, так понравилась Питириму, что, даже став одним из могущественнейших людей Руси, уже будучи в Москве, где были свои придворные ювелиры, он не забыл мастера с волховского подворья. И тогда появилась надежда, что имя столь знаменитого мастера может где-нибудь проскользнуть в писцовых книгах.