Журнал «Вокруг Света» №12 за 1973 год - страница 20

Но справиться с огромным животным даже четырем-пяти мужчинам не так-то просто. Верблюда положено убить с одного удара, угодив пангой прямо в мозг, который легко уязвим лишь в определенном месте между ушами. Чтобы попасть туда, надо, чтобы хоть одно мгновение извивающаяся на песке змееподобная шея поваленного дромадера была неподвижной. Верблюды предпринимают неистовые усилия, чтобы освободиться от своих хозяев, которым они покорно подчинялись всю жизнь. Животные скидывают и подминают под себя людей, пытающихся навалиться им на ноги. Но постепенно люди завладевают положением. То там, то здесь, рассекая воздух, вонзаются в верблюжьи головы тяжелые панги. Вот уже все восемьдесят шесть верблюдов лежат поверженными посреди церемониальной маньятты.

Бистро и ловко мораны разделывают туши, снимают с них шкуры, режут, мясо. Шкуры поступают в распоряжение замужних женщин, которые тут же принимаются их обрабатывать. Верблюжий горб — сгусток белого жира — передается матерям моранов, которые, разделив его на необходимое число кусков, дарят их подругам моранов, своим будущим невесткам. Этот подарок — символ того, что семья морана, обретающего право жениться, готова принять к себе его жен. Часть верблюжьего мяса режут на узкие полоски и также отдают женщинам: его будут сушить впрок.

Но наиболее лакомые куски верблюжьих туш мораны жарят на костре под раскидистым деревом. Так начинается пир по случаю окончания поры моранов.

Отменно наевшись, мужчины приглашают под дерево своих подруг, прыгают вокруг костров и безудержно веселятся.

Лишь на рассвете они скрываются в своих шатрах. А на начинающем голубеть небе уже появляются тучи грифов и марабу. Почуяв добычу, они парят над залитым кровью местом ритуальной резни, ожидая своего часа. Когда стойбище засыпает, они сплошь облепляют останки восьмидесяти шести верблюжьих скелетов и начинают собственный пир. Потом к ним присоединяются гиены и шакалы. Когда вечером люди вновь выйдут из шатров, посреди маньятты они увидят лишь огромные груды начисто обглоданных белых костей.

Еще пять ночей будут пировать мораны под раскидистым деревом. Когда запасы верблюжьего мяса иссякнут, они зарежут всех предназначенных для элмугета коров, затем овец и, наконец, коз. Им не надоест есть мясо. Ведь, полвека они были моранами, а их пища — молоко и кровь. Потом они сделаются старейшинами, но тоже редко будут принимать из рук своих жен черепаховый панцирь, заменяющий здесь тарелку с мясом. В обычные дни рендилле избегают резать скот. Элмугет — один из немногих счастливых случаев, когда скотовод может наесться мяса. Это старая традиция. Племя, разрешая моранам зарезать так много скота, как бы благодарит воинов за долгие годы честной службы, которую они несли, отражая своими копьями натиск врага.

Потом, на шестой день, когда уже зарезан весь скот и съедено все мясо, мужчины опять собираются под деревом пиров. Туда к ним приходят руководители ритуала и поздравляют их: мораны делаются старейшинами. Целую ночь еще прыгают и веселятся мужчины. А на следующий день женщины разбирают шатры, вьючат их на верблюдов и вместе со своими будущими мужьями отправляются в глубь пустыни, в их родовые енканги. Тогда по всей земле рендилле начинается свадебная пора...

Сергей Кулик

Прошлое свидетельствует...

Крупнее всех Рамзесов, Александров Македонских и Магометов в учебниках истории следовало бы дать портрет пастуха. Именно его стада, неуклонно пожирая степи, опустошили землю хуже набегов, а костры уничтожили богатство более ценное, чем все Персеполи, — лесной покров целых стран. Такая не видная на фоне великих битв, строительств и реформаций деятельность овцевода и козопаса разрушила почву, надвинула сушь пустынь, и не будет чрезмерной смелостью предположить, что она-то в конце концов и подорвала экономику некогда великих царств, тем самым погасив блеск древних очагов культуры.

К этим давним событиям, в горький смысл которых вглядывался еще Энгельс, обращено внимание ученых сегодняшнего дня. Ибо возникла ситуация, когда под угрозу поставлена вся биосфера земного шара.