Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год - страница 12

— Не знаем.

В доме все было перевернуто вверх дном, но, естественно, ничего криминального не нашли.

— А вас мы все же должны арестовать, компаньеро комсомолец, — с издевкой сказал офицер Федору.

Исабэль, вскрикнув, бросилась к старшему сыну, но его уже под дулами автоматов выводили на улицу.

Потянулись тяжкие дни неопределенного ожидания. Полиция так и не напала на след Исидоро. Но однажды, когда военные власти стали во всеуслышанье объявлять о том, что скрываются лишь те, кто совершил финансовые или уголовные преступления, в противном случае, мол, им нечего бояться, Каррильо решил доказать свою невиновность. Даже если бы это стоило ему жизни. Он открыто появился в городе, готовый сдать дела управления шахт. «Наверное, ему не надо было так делать, — говорил мне один из знавших Исидоро чилийцев. — Но он был слишком благороден».

Фашисты тотчас же арестовали бывшего генерального директора и заточили в похожее на форт здание тюрьмы в городе Консепсьоне. Здесь и встретились в одной камере Исидоро Каррильо и Селедонио Мартинес...

— За что вас арестовали, товарищ Мартинес?

— За то, что я коммунист. Их интересовала подпольная организация компартии в Лоте, кто ее руководители.

— Пытали?

— Было дело. Надевали на голову пластиковый капюшон и пускали воду. Каблуками били по пальцам, прикладом — по ребрам. Сломали ребра, повредили позвоночник. Но я, как видите, живуч. Работаю. Только теперь уже не в шахте, а на запорожском «Коммунаре»...

И Селедонио начал свой рассказ:

— Мы встретились с Исидоро в камере тюрьмы в Консепсьоне, обнялись, ведь сколько лет были близкими друзьями!..

Фашистская хунта пыталась обвинить Исидоро в причастности к так называемому «Плану Зет», по которому Народное единство якобы готовило уничтожение своих противников в армии. Но это была выдумка от начала до конца для оправдания переворота и расправы с признанными руководителями трудящихся. Хотя никаких доказательств виновности Исидоро не существовало, ему вынесли смертный приговор.

21 октября к вечеру нас привезли в третий дивизион. Вызывали по одному. Вопросы задавать не разрешалось. Каждый должен был молча выслушать свой приговор. Меня осудили на десять лет. До 76-го года просидел в тюрьме. Потом помог Красный Крест.

Помню, Исидоро вышел к нам спокойным. Хотя ему только что зачитали смертный приговор, он старался подбодрить и поддержать других заключенных, ожидавших своей участи. Когда вернулись в камеру, Исидоро обратился к нам: «На нашу долю выпало одно из многих испытаний, через которые проходят революционеры, И даже если нас приговорили к смерти, нельзя падать духом. А уж если нам придется умереть, на наше место встанут новые товарищи, которые заменят нас в борьбе».

В этот же день, часов в двенадцать ночи, загремели железные засовы дверей камеры. Мы все вскочили. «Сеньор Каррильо, выходите...» Все было ясно и для нас и для него. Настал час исполнения приговора. Я замер, глядя на Исидоро. Мы распрощались молча, обменявшись только продолжительным взглядом...

Я не мог уснуть всю ночь. Стал вспоминать, когда же я узнал по-настоящему Исидоро. Пожалуй — о, как это было давно! — в 1960 году. Он был молодым, но уже всеми уважаемым профсоюзным вожаком шахтеров. Исидоро возглавил тогда невиданную в истории Лоты забастовку, которая длилась 96 дней. Рабочие из разных городов и провинций Чили присылали продукты в Лоту, чтобы поддержать нас. Прямо на улицах мы организовывали «общие котлы». И в самый разгар забастовки сильное землетрясение на юге страны принесло немало человеческих жертв и разрушений. Рухнули и ветхие шахтерские дома в Лоте. Тогда президент Алессандри призвал шахтеров «во имя патриотизма» выйти на работу, но ни словом не обмолвился об удовлетворении наших требований. В ответ руководители забастовки призвали горняков совершить поход в Консепсьон. Во главе колонн забастовщиков шли Исидоро Каррильо и приехавший из

Сантьяго Луис Корвалан. Мы пешком проделали путь в 40 километров. Многие шахтеры были с женами и детьми. Казалось, что вся шахтерская Лота пришла в Консепсьон. Власти пошли на попятный, согласившись вести переговоры с бастовавшими...