Журнал «Вокруг Света» №12 за 1991 год - страница 28

...Весть об ужасной смерти Кичаки мгновенно разнеслась по дворцу, и многие его родственники и воины, которых он водил в бой, стеная, собрались вокруг его останков. Еще не забрезжил рассвет, и в танцевальном зале было смрадно от чадящих факелов. Жены Кичаки голосили от горя. В ту ночь я проснулся от этих горестных воплей и увидел, что Митра уже на ногах, спросонья неловко продевает руку в перевязь с мечом. Я поспешно оделся, схватил оружие и бросился из комнаты за ним. В танцевальном зале с похолодевшим сердцем я увидел Драупади, связанную по рукам и ногам, едва прикрытую обрывками одежды. Вокруг нее толпились разъяренные суты.

Митра стал незаметно проталкиваться сквозь толпу возбужденных воинов, поближе к Драупади, а мне сделал знак глазами, чтобы я поспешил предупредить Пандавов. На трясущихся от волнения ногах я бросился к Юдхиштхире. Там уже были Бхимасена и Арджуна — без панцирей и оружия (по виду смиренные войшьи), но глаза у обоих горели нетерпеливым ожиданием битвы. Юдхиштхира тоже потерял свое обычное спокойствие. Но его гнев был направлен не против матсьев, а на Бхиму. Последний стоял, понурив голову, как провинившийся ребенок и оправдывался, что это Драупади своей волей толкнула его на убийство.

Мое известие, что Драупади связана и готовится к смерти, на секунду поразило всех троих, а потом Бхимасена, взревев, как раненый слон, бросился вон из комнаты, не обращая внимания на окрики братьев. Я побежал за Бхимасеной. Мы поспели как раз вовремя — разъяренные воины вынесли полуобнаженную Драупади за городские стены, вслед за погребальной процессией. Красная полоса рассвета осветила контуры огромного погребального костра, вокруг которого толпился возбужденный народ.

А потом все изменилось. Женщины заголосили не от горя, а от ужаса, мужчины схватились за мечи, факелы закачались в руках испуганных слуг. Это Бхимасена, схватив огромное бревно, бросился на толпу сутов, туда, где, туго связанное веревками, перламутром отсвечивало бесчувственное тело Драупади. Он успел раскроить несколько черепов, прежде чем кшатрии поняли, что бесполезно вставать на пути у неистового воителя. Бхима пробился к Драупади с каким-то животным вскриком, разорвал стягивающие ее тело веревки и, убедившись, что она невредима, оставил ее на мое попечение, а сам бросился на тех, кто еще раздумывал — сопротивляться или спасаться бегством. Замешкавшиеся поплатились жизнями, а толпа перепуганных родственников Кичаки бросилась обратно в крепость. Когда Арджуна с Накулой и Сахадевой протолкались сквозь толпу к воротам крепости, они увидели Бхимасену, несущего на руках Драупади, завернутую в какой-то обрывок ткани. Мы с Митрой плелись следом, еще не веря, что самое страшное миновало. Драупади поручили заботам дворцовых служанок, Накула с Сахадевой встали с обнаженными мечами у ее покоев, Арджуна с Бхимасеной занялись омовениями, а Юдхиштхира поспешил к Вирате давать объяснения.

Впрочем, царь матсьев, как оказалось, был совсем не огорчен гибелью своего полководца. Кичака сосредоточил в своих руках слишком большую власть, и, будучи братом жены царя, а также опираясь на могущество войска, вполне мог позариться на престол. Вирата сделал вид, что не знает, кто устроил побоище у погребального костра. В предрассветном мраке большинство горожан приняли Бхимасену за воплощение ракшаса, а те, кто, возможно, узнал его, не стали рисковать жизнью и возводить обвинения. Погибших от руки Бхимасены кшатриев омыли, украсили цветами и посадили на носилки вокруг ожидающего сожжения полководца.

Однажды свежим солнечным утром одинокий путник вошел через северные ворота в столицу царства матсьев Упаплавью и, не торопясь миновав тесные городские улочки, шумный просторный базар и тенистую рощу перед цитаделью, приблизился к царскому дворцу. И, хотя был он одет в скромные одежды странствующего риши, шел босиком без вещей и украшений, его появление произвело на Пандавов впечатление упавшей стрелы Индры. Он сообщил, что в Хастинапуре уже ходили слухи, что все Пандавы погибли в диком лесу — растерзанные хищниками, или умерли от голода. Духшасана — младший брат Дурьодханы — открыто заявил в царском собрании, что о Пандавах можно забыть.