Журнал "Вокруг Света" №6 за 1997 год - страница 18
Сулеймание-джами — одна из соборных, то есть крупных мечетей Стамбула, где произносятся проповеди. Когда же в мечети не совершается богослужение, сюда может войти любой, независимо от пола и вероисповедания. Надо только обязательно снять обувь. Если ноги голые, их надо укрыть, обернув себя поданным служителем куском ткани с тесемками. Только после этого ступаешь на устилающие пол мягкие ковры. Прогуливаясь взад-вперед вдоль шнура, огораживающего центральную часть мечети от вторжения праздных туристов, я рассматривал витражи XVI века, ощущал ладонями вечный холод колонн, привезенных сюда из заморских владений падишаха, пытался представить, как неведомые мастера, забравшись на леса, выводили золотом под куполом и на стенах аяты — священные стихи Корана, вслушивался в невнятный речитатив паломника, отбивавшего в укромном уголке земные поклоны в сторону Мекки, дивился гармонии сфер и полусфер, образующих перекрытие, похожее на пчелиные соты, вглядывался в покрывавшие стены узоры, выдержанные в изысканной серо-бежево-голубой гамме...
Через полчаса я вышел из мечети, завернул за угол и оказался на примыкающем к ней небольшом кладбище. Табличка гласила, что оно находится в ведении государственной службы музеев и памятников. Кладбище было густо уставлено изъеденными временем стелами с навершиями в виде тюрбанов и фесок или вовсе без наверший. Арабская вязь коранических изречений и затейливый растительный орнамент украшали последний приют знатных людей империи — воинов, духовных лиц, поэтов, толкователей законов.
Среди камней высилась восьмиугольная гробница султана Сулеймана Великолепного — тюрбе. Рядом — тюрбе в том же стиле, но меньшего размера, с табличкой: «Гробница султанши Хюррем». Обе гробницы были закрыты.
Побродив немного по кладбищу и отбившись от назойливых предложений продавцов сувениров, я направился к выходу.
Разумеется, я не предполагал, что всего через два месяца снова окажусь под сводами Сулеймание-джами.
В Москве мне стали известны некоторые романтические и трагические обстоятельства жизни султанши Хюррем. И еще возникла идея поговорить с имамом мечети Сулеймана и услышать, что называется, из первых уст рассказ об истории этой мечети, как она устроена, как работает.
С просьбой организовать такую встречу я обратился к российскому генеральному консулу в Стамбуле Леониду Иосифовичу Манжосину. Я познакомился с ним в июле прошлого года, когда небольшая делегация журнала «Вокруг света» летала в Стамбул на открытие мемориальной доски погибшим русским морякам с подводной лодки «Морж» (Об этом см. в №10/96). Знаток истории и современной жизни Турецкой Республики, Леонид Иосифович несколькими остроумными рассуждениями показал тогда, сколь примитивны расхожие представления о российско-турецких взаимоотношениях как о череде войн, описанных в школьных учебниках истории и популярных романах. Он также дал нам понять, что недурно бы получше знать южного соседа.
На мой запрос через некоторое время пришел обнадеживающий ответ: приезжайте, муфтият (духовное мусульманское управление) дал разрешение на беседу и съемку.
Мы остановились в небольшом отеле, расположенном в торговом районе Стамбула, что спускается к Мраморному морю. В представлении среднестатистического стамбульца, все люди из России — «челноки», приехавшие за товаром. На каждом шагу тебя окликают: «Коллега, есть дешевые кашемировые пальто», «Мужчина, купите пару кожаных курток с фабрики» и т.п.
Преодолев баррикады импровизированных прилавков и стоек, выползших из магазинов на тротуары, пересекаем шумную улицу Орду и углубляемся в тихий университетский квартал. Пятнадцать минут ходу — и мы у цели. Из машины с дипломатическими номерами выходит молодой человек, представляется:
— Олег Рогоза, третий секретарь генерального консульства, буду у вас переводчиком.
Перед дощатой конторкой у дверей мечети снимаем обувь, входим, представляемся. Трое мужчин с нескрываемым удивлением разглядывают нас, листают наш журнал, наблюдают за манипуляциями коллеги, налаживающего фотоаппаратуру. «Какие-то странные русские: приехали в Стамбул, чтобы поговорить о мечети», — читается на их лицах.