Журнал "Вокруг Света" №6 за 1997 год - страница 20

Издали послышался протяжный призыв муэдзина к намазу. И тотчас громко откликнулся голос с минарета Сулеймание-джами: «Аллах акбар! — Аллах велик!» Голос был записан на пленку, и в промежутках между каноническими фразами, повторяемыми по нескольку раз, было слышно потрескивание магнитофонной пленки. «Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха!», — разносилось окрест. — «Свидетельствую, что Мухаммед — посланник Аллаха!»

Под эти призывы мы возвратились к мечети. Двери ее были широко распахнуты, и к ним направлялись группы празднично одетых людей, преимущественно мужчин. Но и женщины встречались — для них в мечети есть огороженная изящной деревянной решеткой площадка. Другие люди, бедно одетые и, по всей видимости, приехавшие откуда-то, совершали ритуальное омовение, пользуясь водопроводными кранами, установленными вдоль стены. «Спешите на молитву!» — звал голос сверху. — «Ищите спасения!»...

На прощанье мы решили подойти к усыпальницам Сулеймана и Хюррем. На сей раз гробница Сулеймана была открыта, и мы вошли внутрь, оставив на крыльце обувь. Перед нами находился огромный саркофаг Сулеймана Великолепного, покрытый зеленым сукном. Рядом еще два саркофага. Длинные толстые свечи были установлены перед каждым из них.

Вошел старик, рухнул на колени перед Великолепным, принялся горячо молиться и бить поклоны.

В гробницу султанши нам попасть не удалось — она опять была заперта. Но жизнь Хюррем к этому времени уже приоткрылась мне.

Жила-была девочка в городе Рогатине, что подо Львовом, на древней .земле княжества Галицкого. Девочку звали Анастасией. Лет ей было пятнадцать, приходилась она дочерью местному православному священнику Гавриле Лисовскому и не была отмечена никаким особым знаком свыше. Судьба ее могла бы сложиться примерно так же, как судьбы тысяч других Анастасий, Марий, Парасок, Христин, мирно живших на привольных равнинах Ополья, да только близок был роковой час ее жизни.

Уже клубилась пыль на приднестровских шляхах под копытами неутомимых крымских коней, лилась кровь и стоял стон над разоренными и сожженными городками Ополья. Уже приближалась к Рогатину разбойничья ханская рать, чтобы поживиться товаром в богатых лавках, дорогим убранством церквей, скарбом горожан, а самое главное — захватить молодиц для продажи в Кафе, на невольничьем рынке. А прикованные к скамьям рабы уже гнали из Стамбула на север, в Крым, пестрые фелюги, чтобы торговцы прикупили свежую партию живого товара.

Девочка из яблонево-вишневого Рогатина, из родительского дома, из беззаботного детства попала на пыльный Бедестан — стамбульский базар. Нетронутую рыжеволосую славянку хозяин охотно демонстрировал обнаженной тем, кто желал приобрести еще одну наложницу. Ибо закон разрешает правоверному иметь четыре жены, о числе же наложниц Пророк не сказал ничего.

Настасья приглянулась богатому вельможе Ибрагим-паше, приближенному самого султана Сулеймана, и он купил ее. Новый хозяин назвал ее Роксоланой, что означает по-латыни «Русская». Неожиданно для себя он обнаружил, что золотоволосой рабыне ведом его родной язык, поскольку сей турецкий вельможа был по происхождению грек. И тогда хитрый паша, вместо того чтобы самому насладиться прелестями юной полонянки, решил преподнести ее в дар султану. Ибрагим верно рассудил, что жизнерадостная и образованная Роксолана не останется незамеченной среди изнеженных, ленивых обитательниц султанского гарема, благодаря чему и он со временем не будет обойден милостью падишаха.

В гареме, называемом Бабус-сааде, то есть «Врата блаженства», Роксолана получила за острый язычок и раскатистый смех прозвище Хюррем, что означает «Смеющаяся».

Вскоре романтическая страсть связала Сулеймана и Хюррем. А через несколько лет султан заключил с ней официальный брак по мусульманскому обряду, возвел в ранг баш-кадуны — главной (а фактически единственной) жены и обращался к ней «Хасеки», что означает «Милая сердцу». Хюррем оказалась не только желанной любовницей, но и интересной, умной собеседницей, сведущей в искусствах и государственных делах. В дни разлуки (а Сулейман совершил 13 военных походов) они переписывались изысканными стихами на персидском и арабском языках. Одна из образованнейших женщин своего времени, она принимала иностранных послов, отвечала на послания иноземных государей, влиятельных вельмож и художников.