Журнал "Вокруг Света" №7 за 1997 год - страница 18

Не отсюда ли, со Средиземноморья, берет свое начало наследственность памяти человека? А то с чего же это, именно на Кипре, ведущем отсчет исторических лет с восьмого тысячелетия до нашей эры, я вспомнил себя настолько маленьким, будто до этого меня и вовсе не было на свете. Я стоял рядом с матерью и держался за борт корыта. Мать, собираясь полоскать белье, синила синькой воду, и я увидел море, на берегу которого она родилась...

В горной деревушке на площади меня позвала продавщица кружев. Она размахивала руками в сторону наших и что-то говорила на ветру мне.

— Чего это она? — спросил я у нашего гида.

— Она вас принимает за своего, просит, чтобы вы подвели к ней иностранцев.

Мы подошли. Пока гид объяснял ей, кто мы и откуда, она смотрела на меня много видевшими глазами. Не выдержав ее взгляда, я попросил спросить у нее, почему она стоит на ветру, не лучше ли подождать наплыва туристов?

Гид перевел, и она ответила мне:

— Вот ты вернешься к себе домой, скажешь своей женщине, видел в деревне Лефкара у мамаши Ники прекрасные кружева... Она скажет другой, другая — третьей, и так молва пойдет о моих кружевах. А случится, приедет к нам человек — будет искать меня. Мои кружева...

В одной из таких деревень, а они все почти на одно лицо — одна и та же геометрия строений, с крутыми на рельефе гор улочками, с центральной площадью и церковью на ней, — так вот, в одной из деревень амфитеатр на площади спровоцировал нашего товарища на представление. Он ловко и манерно ступил на подиум и, имитируя древнегреческого трагика, стал читать по-английски Гамлета...

— Англичане, артисты, артисты, — закричали вразнобой мальчишки, шнырявшие среди нашей толпы.

Распахнулись двери домов, ставни окон, выглянули сельчане.

— Почему столько народу? — нарочито удивлялся подошедший старик, — разве сегодня праздник, ярмарка или уже наступило лето?

А наш «артист», разгоряченный вниманием, все читал и читал, добавлял голосу актерства. Радовались дети, радовались взрослые, радовались этому неожиданному всплеску чувств и мы...

Сейчас, когда уже пришло лето и первые впечатления давно уступили место тем, которые обычно обнаруживаются после, дома, по истечении времени, я чаще вспоминаю не мраморную Афродиту, а тех, с кем довелось обменяться хоть словом. Вспоминаю и то, что, вроде, не старался вспоминать — апельсиновые рощи и виноградники на склонах гор, отары овец на нашем пути и бесконечно — наши прогулки по краю моря, само море и особенно навязчиво — «стекляшку» на пальмовом берегу. В «стекляшку» мы с Сережей заглянули, когда снова вернулись в Ларнаку. Шел дождь. С моря задул сильный ветер. Он гнал тучи и волновал пальмы. Бросив свои вещи в отеле, мы тут же отправились к Августиносу, но прежней обстановки у него не застали: непогода нагнала к нему массу народу. Стоял галдеж, и мы, поверх голов оглядев зал и не найдя глазами Августиноса, ушли. Немного побродив по набережной, забрели в небольшую «стекляшку», где местные мужики за стаканом вина играли — кто в карты, кто в нарды, и — ни одного свободного столика. Мы постояли, осмотрелись и уже хотели уходить, как поднялся со своего места седовласый человек и жестом руки пригласил нас к своему столику. Он подозвал хозяйку, и мы, чувствуя общее настроение, заказали себе по стакану вина.

Вскоре, человек, усадивший нас, перешел за соседний стол, за нарды вместо вышедшего из игры. В какой-то момент, потягивая вино, в уголочке я увидел обшарпанное пианино, показал его Сереже и сказал неуверенно:

— Сережа, сыграй что-нибудь.

Сережа безропотно встал, никем не замеченный, пошел и сел за инструмент. Сначала едва слышными аккордами проверил звучание — на это никто не обратил внимания, — потом тихо и ровно заиграл Скрябина. В «стекляшке» говор тотчас стих, вышла из бытовки на фортепианные звуки молодая хозяйка — она затаенно прислонилась к буфету и застыла; застыли на своих местах мужики... Сережа играл недолго. Когда он встал, вышел из-за пианино и сел на свое место, наш знакомый поднялся и обратился к нам с какими-то словами. Хозяйка, принимавшая у нас заказ по-русски, перевела: