Журнал "Вокруг Света" №8 за 1998 год - страница 2
В молодости Энрике участвовал в 1415 году в захвате Сеуты — первой европейской колонии на Черном континенте, а когда он был уже в зрелом возрасте, Португалия расширила свои владения до Мадейры и Азорских островов и начала продвижение на юг вдоль западных берегов Африки. Так что неслучайно именно в этой часовне молился Васко да Гама в ночь перед отплытием в Индию 8 июля 1497 года, и в этой же церквушке его встречал король Мануэл I после славного возвращения в сентябре 1499-го. В благодарность за открытие пути в Индию и за счет тех сокровищ, что привез из Индии мореплаватель, Мануэл в 1500 году и начал строительство монастыря.
Эпоха Мануэла I сопровождалась достижениями во всех областях. Даже урожаи тогда, по свидетельству современников, были самыми высокими, а Лиссабон по роскоши превзошел все остальные столицы Европы XVI века. До двух тысяч кораблей, нагруженных драгоценностями, пряностями, шелками и черными невольниками, входили ежегодно в устье Тежу.
Триумфальный храм монастыря является одновременно и усыпальницей. В нем можно увидеть саркофаг Васко да Гамы. Напротив него — саркофаг Луиса де Камоэнса, величайшего из поэтов Португалии, который благодаря знаменитым «Лузиадам» стал певцом морской славы страны. Но его саркофаг пуст: поэт умер в бедности от чумы и похоронен в неизвестном массовом захоронении. В некоторых книгах, правда, можно встретить и другую версию: во время все того же землетрясения 1755 года саркофаг раскололся, и прах великого поэта разнесло ветром на все четыре стороны...
Там же, в соборе, есть и памятник королю Себаштиану, человеку тоже с необычной судьбой, оставившему после себя хоть и незримый, но весьма ощутимый след.
В 1578 году молодой Себаштиан, движимый устаревшими рыцарскими идеалами, двинулся крестовым походом против мавров в Марокко. В битве при Алкасер-Квивире он был наголову разбит. Только 60 человек из 18 тысяч солдат вернулись с поля брани, а сам король пропал без вести, не оставив наследников. Это событие окончательно подорвало португальское могущество, начавшее таять еще во времена его предшественника Жуана III — из-за бездумного транжирства стекавшихся в страну богатств, и испанский король Филипп захватил власть в стране.
Но сгинувшего в марокканских песках короля Себаштиана в самой Португалии не считали погибшим и даже объявили «желанным» — его ждут и уверены, что он вернется. Культ себаштианизма был жив еще даже в начале нашего века, да и до сих пор судьба короля остается одной из самых укоренившихся в народном сознании легенд.
— Португальцы чем-то похожи на русских, — говорил нам журналист Жозе Мильязеш Пинту. — И прежде всего верой в доброго царя и ностальгией по великому прошлому...
Португальцы гордятся своей историей. И в Лиссабоне на каждом шагу встречаешь напоминания об имперском величии страны. Огромные соборы и парадные памятники королям. Нарядная и торжественная главная площадь города, выходящая к водам Тежу, носит имя Праса-ду-Комерсиу — а как же иначе может быть в стране, долгое время жившей морской торговлей? По названиям улиц на карте Лиссабона можно восстановить едва ли не всю эпоху географических открытий. В обменных пунктах, наряду с котировками «привычных» валют, видишь курсы такой экзотики, как ангольская кванза, мозамбикский метикал и патака Макао. А даже далекие от политики португальцы готовы рьяно обсуждать ситуацию на забытом всем миром Тиморе. Так что дух дона Себаштиана жив. И, похоже, больше других желал его вернуть — и вместе с ним возродить былую имперскую славу страны — Антониу Салазар.
И как похожи их искусство и архитектура! Если маркиз де Помбал, заслуженно удостоившийся помпезного памятника, возродил Лиссабон из руин 1755 года, то Салазар хотел возродить имперский дух. Неподалеку от Беленской башни, на берегу Тежу стоит грандиозный монумент Открывателям. Под ним, посреди площади — огромная мозаичная карта Земли, на которой имена и даты фиксируют открытия по всему миру, сделанные португальцами. А с высокого противоположного берега на Лиссабон взирает колоссальный белый Христос, возведенный на народные пожертвования в 1962 году.