Журнал "Юный натуралист" №10, 1938 - страница 19

Георгий Францевич Гаузе

родился в Москве в 1910 году, в семье преподавателя. Учеником пятого, шестого и седьмого классов средней школы я увлекался работой живого уголка, а летом, в деревне, собирал насекомых, червей и других беспозвоночных животных. В школе я получил некоторые определители и знал названия насекомых. Уже тогда меня особенно интересовали те насекомые, которые имеют практическое значение для человека. Пчелы, конечно, стояли на первом месте. Помню, в седьмом классе я собрал всю доступную мне литературу и сделал доклад на тему о пчеловодстве. Но окончательно убедила меня стать биологом случайная встреча на экскурсии с группой студентов во главе с профессором Алпатовым. Рассказы профессора об основных проблемах биологии меня так увлекли, что я бесповоротно решил поступить на Биологический факультет Московского университета.

Свою первую научную работу я сделал в 1927 году, семнадцати лет, на первом курсе университета. Эта работа называлась «К изменчивости у азиатской саранчи». Саранча в то время приносила большой вред сельскому хозяйству, и биология ее была еще недостаточно изучена. Наркомзем поручил Зоологическому музею Московского университета изучить биологию саранчи, и я был привлечен к этой работе.

Существуют две формы саранчи. Одна встречается поодиночке и не приносит вреда, вторая встречается стаями и совершает массовые нашествия на поля. Я должен был установить, принадлежат ли эти формы к одному и тому же или к разным видам. От этого зависела организация борьбы с саранчой. Оказалось, что обе формы саранчи принадлежат к одному и тому же виду. Результаты моей первой научной работы были опубликованы в журнале «Защита растений от вредителей» за 1927 год.

По окончании университета, я работал в Средней Азии, изучая насекомых, вредящих каучуконосному растению «тау-сагыз», работал в Институте зоологии Московского университета над экологией (взаимоотношение организма и среды) шелковичного червя и ряда других животных.

С 1933 года я стал читать лекции студентам и в 1935 году получил степень — кандидата биологических наук.

В марте 1938 года, я защитит докторскую диссертацию, и Комитет по делам высшей школы присудил мне степень доктора биологических наук.

* * *

Летом 1932 года я охотился по отрогам Тянь-Шаня за насекомыми — вредителями каучуконосного растения тау-сагыз. Придумывая способы борьбы с этими вредными насекомыми, я еще раз перечитал «Происхождение видов» Дарвина. Совсем по-новому читается Дарвин в Средней Азии! Куда ни посмотришь — везде бросается в глаза приспособление животных и растений к условиям существования, борьба за жизнь и естественный отбор.

Маленькие суховатые кустики тау-сагыза, в соке И корнях которых содержится каучук, ютятся между камнями, на склонах и вершинах скалистых, безлесных гор. Но ботаники нашей экспедиции говорят, что в древние времена тау-сагыз рос повсюду и лишь потом появились растения, приспособленные лучше, чем тау-сагыз, к сухому, ветреному климату этих гор. Пришельцы загнали слабый тау-сагыз в неудобные убежища между камнями, где он, по какой-то странной случайности, оказался лучше приспособленным к условиям среды, чем его победители, и где он отсиживается до сих пор. И только в 1931 году пришел человек, чтобы освободить тау-сагыз из плена, собрать его семена, расселить широко по степи и в конце концов из его кустиков получить нужный стране каучук…

Уголок лаборатории в Институте аналогии.

Тысячи примеров естественного отбора и борьбы за жизнь видел я в черных, мрачных, безлесных горах Кара-Тау. Вот гусеницы бабочки-совки, пожирающие листья тау-сагыза. Они кажутся опасными вредителями. Но собрав штук сто таких гусениц в горах и принеся их в кибитку-лабораторию в ущелье между гор, я нахожу, что 95 % их заражено паразитом-наездником и что все они погибнут через несколько дней. Вот так вредитель! Он оказывается совсем не таким опасным. А если собрать и размножить этих паразитов, то вредителя можно будет и вовсе уничтожить!

«Изменчивость, наследственность и естественный отбор, — писал Дарвин в 1859 году, — лежат в основе эволюционного процесса». В свободные часы в экспедиции я часто думал о том, как впоследствии развивалось это учение Дарвина. Об изменчивости создана целая новая наука — биометрия. По наследственности написаны томы точных и кропотливых исследований. Ну, а что нового мы знаем о естественном отборе? Почти ничего! Те примеры естественного отбора, которые были известны Дарвину, повторяются в учебниках биологии до наших дней, и никто не потрудился над тем, чтобы углубить, продолжить эти наблюдения. А важно ли это? Конечно, да! Ведь на примере тау-сагыза и гусениц-вредителей мы видели, что процессы борьбы за жизнь и естественный отбор, которые протекают в природе сами собой, очень важны для хозяйственной деятельности человека. Тау-сагыз, которого побеждают другие растения, надо спасти, так как он нам нужен, а гусениц, пожирающих тау-сагыз, надо уничтожить, и это можно сделать с помощью других насекомых — наездников. Так как же не изучать процесса естественного отбора, если он так важен! И если биологи до сих пор очень мало здесь сделали, так надо самому взяться за это дело!