Зигфрид - страница 28

И яркость цветов и дерев,

Я слушать люблю средь лесной тишины

Пернатых согласный напев.

В сплетеньи зеленых ветвей

Люблю я палаток белеющий ряд,

Там копья и шлемы на солнце горят,

Разносится ржанье коней.

Сердца крестоносцев под тяжестью лат

Без устали бьются и боем горят.

Люблю я гонцов неизбежной войны,

О, как веселится мой взор!

Стада с пастухами бегут, смятены,

И трубный разносится хор.

Сквозь топот тяжелых коней!

На замок свой дружный намер устремят,

И рушатся башни, и стены трещат,

И вот — на просторе полей —

Могил одиноких задумчивый ряд,

Цветы полевые над ними горят.

Люблю, как вассалы, отваги полны,

Сойдутся друг с другом в упор!

Их шлемы разбиты, мечи их красны,

И мчится на вольный простор

Табун одичалых коней!

Героем умрет, кто героем зачат!

О, как веселится мой дух и мой взгляд!

Пусть в звоне щитов и мечей

Все славною кровью цветы обагрят,

Никто пред врагом не отступит назад!

Король Гернот, потирая руки, сказал:

— Что-то уж очень воинственна твоя песня, жонглер! Военные заботы и так утомили нас. Пускай другой споет что-нибудь повеселее.

Выйдя из толпы, запел второй менестрель. Он был юн, и русые длинные кудри, спадающие на плечи, делали его похожим на молоденькую девушку. Зазвенела его песня:

Через лес густой,

Вешнею порой

Майским вечерком

Ехал я верхом

Из Оуэ в Аррас!

Доренло, в Аррас!

Вдруг — красотки две

В злаках и цветах

Венок на голове

Светлый май в руках —

Навстречу мне как раз!

Доренло, как раз!

Светлый дар весне,

Май несут оне,

Светлый май несут,

Пляшут и поют:

Доренло, я люблю!

Я с коня сошел,

К ним я подошел:

— Можно мне идти

С вами по пути?

Резвясь и шутя,

И венки плетя,

Шли все вместе мы…

Где ты, мой Аррас!

Я венки сплетал,

Пел и танцевал,

Вместе пели мы:

Как люблю я вас!

Довольный Гунтер захлопал в ладоши:

— Певцу за сладкую песню лучшее платье с моего плеча! Пей и ешь с нами, рассказывай нам сказки все лето!

Юный менестрель, поклонившись, вдруг снова запел своим чудным голосом:

Я скитаюсь вдоль по свету

Через горы и леса.

И везде полны привета

Надо мною небеса.

Здесь, пожалуй, заночую,

Здесь, где слышен рокот вод,

Где соловушка, чаруя,

В роще буковой живет.

Соловьиные рулады

Уготовят гостю пир,

И душа, полна досады,

Здесь во сне обрящет мир.

Мне знакомо это пенье,

Мне знакома эта страсть,

Этот ропот нетерпенья,

Эта сладкая напасть.

И у ног моих играет

Расшалившийся ручей,

Те же звезды в нем мерцают,

Что на родине моей.

Эха вкрадчивые речи

Шелестят среди ветвей.

Неужели вновь не встречу

Я Амелии моей?

Звезды! Сказочные свечи

В честь Амелии моей!

Очи звездные! Блаженный

Лик не скрыт от вас судьбой —

Под луною сокровенный,

А на солнце — золотой.

Месяц! Солнце! Два светила,

Опаяшьте мир земной,

Чтобы крылья уронила

Жизнь под чарою двойной.

Чтоб, простившись с тайной бездной,

Счастье сделалось смелей

И пришло бы к нам любезной,

К нам — Амелией моей!

Что-то до боли знакомое почудилось Кримхильде в его пении. «Будто бы я уже слышала этот голос… недавно… но где? Может быть, во сне?» — думала она.

Огромная змея со звездным венком на голове предстала пред ней. Она что-то шептала. Королевна едва угадывала значение ее слов:

Чем здешний сумрак знаменит?

Здесь корень зла, убийств, обид.

Здесь Нибелунгов клад укрыт.

Здесь копья, кольца и каменья

Лежат во мраке погребенья

Под кровом рейнского теченья.

Здесь все, что каждый изберет

Спеша на пир или в поход,

Льет дивный свет сквозь толщу вод —

Здесь по изгибам семикратным

Идешь к пределам семивратным

В святилище семипалатном.

Семь лестниц миновав вначале,

Пребудешь в семисветном зале,

Где семь дверей ведут и дале.

Там, в зале, на семи престолах,

В семи священных ореолах, —

Вокруг семь дочерей веселых, —

Сидит царица Лорелея,

Красавица и ворожея,

Подводным царством володея.

Дворец великой чаровницы

Скалой снаружи громоздится,

Внутри же — выстлан перловицей,

Она заветный клад хранит.

Она на страже вечно будет

И если кто-нибудь смутит, —

Певец, рыбак — речной покой

На следующую страницу