Зигзаги времени. Книга третья - страница 7

– Неси полотенце и холодную воду, лучше сразу из колодца.

Девушка, схватив ведро, перепрыгивая через трупы бандитов, бросилась к колодцу, который был посреди двора. Куры, которые что-то клевали, бросились в рассыпную, хлопая крыльями из-под ее ног. Петух взлетел на плетень и проорал петушиное: «Полундра!». Набрав воды, она принесла ведро и поставила рядом с дедом, которого я уложил на лавку, бесцеремонно скинув труп бандита. Намочив полотенце холодной водой, положил деду на лицо, чтобы приостановить кровотечение, а сам стал за ноги вытаскивать трупы к сараю возле хлева. Вскоре подошли мои бойцы и помогли с уборкой этой дряни. Последнего так же за ноги вытащили во двор и бросили возле меня, он уже пришел в себя и затравленно смотрел то на меня, то на суровые лица моих бойцов, которым я уже вкратце рассказал, что я увидел здесь.

– Ну, скажи-ка, дядя, кто ты такой и почему безобразничаешь? – начал я, демонстративно доставая нож и пробуя лезвие ногтем на остроту.

Недовольный качеством, взял кусочек наждачного камня из планшетки и начал править кромку до бритвенной остроты. Бандит завороженным взглядом смотрел на десантный нож и на мои движения, что-то шепча побелевшими губами.

– Говори, не слышу! – рявкнул я.

– Свои мы, свои! Окруженцы мы! Заблудились, зашли за продуктами, дед сам начал нас выгонять, вот мы и связали его. – затараторил он, в страхе отползая от меня.

– Деда связали, заодно и девушку связали, да и поизгалялись, так? – играя ножом, я стал к нему приближаться.

– Не-е-т! Парни были первые, я же последний, и не обижал ее… – он захрипел и замолк, когда мой нож легко, как в масло, вошел ему в сердце.

Я не любил предателей, а насильников еще больше, и оставлять такую мразь на земле мне не хотелось.

– Закопайте их где-нибудь, а я пока подлечу деда! – скомандовал бойцам.

Те, прихватив пару лопат, ушли к лесу, я же вернулся к деду, который лежал, постанывая, на лавке. Я прижал руки к его лицу и сосредоточился, отдавая ему свою энергию, чувствуя, как она горячим теплом исходит из моих ладоней. Так как я теперь знал норму отдачи энергии, не стал рисковать и прекратил лечение, на первый раз хватит. Поднял полотенце, кровотечение из носа прекратилось, рана на рассеченном лбу затянулась. Глаз немного приоткрылся, но опухоль, хоть и уменьшилась, но не спала. Боль прекратилась, и старик, смешно подергивая бородкой, прошамкал:

– Волхвуешь помаленьку, что ли, служивый?

– Есть малость! – так же шепотом ответил ему я.

– Ты что ли Аленку, внучку мою, спас? – подымаясь на лавке, спросил дед.

– Я, выходит!

– Как звать-то тебя, ваш благородие?

– Андрей Иванович, лейтенант Рабоче-Крестьянской Красной армии!

– Подпоручик значит, доброе звание! С солдатушками на переднем крае, не прячешься за их спины? Вижу, что не прячешься, вон один всех извергов положил, внучка говорит. Покажу тебе тропу тайную средь болот, на большой остров. Склад там на случай войны, подземный, строили еще задолго до войны. Только одно условие, возьмешь внучку в отряд, здесь сейчас опасно, а там ты сможешь ее защитить. – вздохнув, сказал дед и, подрагивая своей козлиной бородкой, добавил. – Ты уж присмотри за ней, бедовая она у меня, вся в мать пошла. Та, в гражданскую медсестрой записалась и сбежала из дома, а потом в Киеве выскочила замуж за красного командира.

– А почему внучка у тебя живет? – спросил я.

– В 37-м году и командира, и ее, беспутную, упекли в НКВД, а внучку я к себе забрал. Вот с тех пор и живет со мной. – вновь вздохнул дед и, достав трубку, начал набивать ее табаком.

– Дед, у меня в лесу еще люди, не поделишься продуктами? Деньги, конечно, дать сейчас не сможем, а вот расписку напишем. – спросил я.

– Я к нему, как к человеку, а он мне про деньги! Ты мне и внучке жизнь спас, что я, зверь какой-то? Что есть, все отдадим! Аленка! Подь сюда! – крикнул он, открыв оконную створку.

– Что, деда?

– Скажи солдатикам, пусть одного кабанчика колют! Только смотри, чтобы не свинку, а кабанчика. Да потом иди в погреб, картошки набери мешка два, как-нибудь уж дотяну до свежей. – опять по-старчески вздохнул он и добавил, обращаясь ко мне. – Ты уж побереги ее, ладно?