Зима стальных метелей - страница 4

— Глуши мотор, запорешь на хрен! — застучал по капоту, не забывая заикаться. — Лопата есть? — спросил у водителя.

Молодой сопляк весеннего призыва 41 года вытащил из кузова малую пехотную лопатку.

— Бери топор, иди в лес, жерди руби. Штук шесть, — занял я его, чтобы под ногами не путался.

А сам стал края промоины равнять, ссыпая землю под застрявшее колесо. Винтовку прислонил к дверце, а неподъемный рюкзак закинул в кузов, наполовину заставленный ящиками. Куртку туда же бросил, принимаю с голым торсом солнечные ванны под нежарким солнцем в месяце августе. Пот за ушами течет струйкой, камешки под лопатой скрежещут, а злые финны уже идут на Хийтолу, с коварным намерение утопить нас в Ладоге. А с чего финнам быть добрыми? Это же советские самолеты 25 июня Хельсинки бомбили, не думая, что придется однажды платить по счетам. Их вообще отучали думать, забывая простую народную мудрость — дурака и в церкви бьют…

Тут штатный водитель с жердями нарисовался. Подложили мы их в яму, проверили уровень масла в движке, воды долили, ремни подтянули, грязь смахнули ветошью. Наш командир только рот открыл, чтобы покрыть нас матом, словно апостолов, как я его опередил. Увидел четверых пограничников, и махнул им рукой. А в руке бутылка водки зажата.

— Т-т-толкайте, и поедем, — делаю им предложение, от которого невозможно отказаться русскому человеку, какую бы он форму не носил. — Я к-к-контуженый, в ухо кричите громче…

Надо было бы сначала взад сдать для разгона, только мне неизвестно было, как это чудо техники на задний ход переключается. Да и шесть человек такую машину с любым грузом из такой ямки на руках вынесут. Включил двигатель нежно, выноси родной, враг рядом, пора убегать! Застучал он довольно цилиндрами, и вылетела наша ласточка на ровное место.

— Давай за баранку, водила, блин из Нижнего Тагила! — кричу молодому солдатику, а сам запрыгиваю к бойцам НКВД в кузов, к своему рюкзаку и винтовке.

Задумка моя была правильной. За десять километров, что мы проехали, на дороге два поста стояло, но к машине с пограничниками никто интереса не проявлял. Как не крути, а НКВД это наследник ЧК, со всей ее жуткой славой. Да и своих подвигов за наркоматом было немало. Два состава политбюро чекисты сожрали подчистую. Правда, и у них кровь лилась рекой. Сначала старые кадры прибалты перестреляли. Потом Ягоду и его подельников Ежов зачистил. Педераста Ежова товарищ Берия к стенке прислонил.

Пять составов сменили за десять лет, после смерти Железного Дровосека. Феликса, то есть, Эдмундовича. И это правильно. Сотрудник органов простым работягой уже жить не сможет. Кто хоть раз прикоснулся к власти, ощутил пьянящее чувство превосходства над другим — тот уже иначе относится к жизни. И убить его надо просто из милосердия — чтоб не мучился. Товарищ Сталин так и поступал — нет человека, нет проблемы.

Только война нас и здесь достала. Встал на дороге ободранный в кровь дядя моих лет с волчьим взглядом исподлобья, и накрылась наша поездочка медным тазиком.

— Старший лейтенант НКВД Снегирев, — лязгнул он. — Следую к командованию с важными сведениями.

Наш сержант его оглядел внимательно, чуть не обнюхал и признал за своего.

— Садитесь, товарищ старший лейтенант. Только пункт назначения нам еще не известен, — доложил он.

И все вопросительно уставились на меня. Обстановку я приблизительно представлял.

— Пока едем по дороге, потом начнем пробиваться к Кексгольму, там сводный отряд полковника погранвойск Донцова в побережье вцепился. Сведения вчерашние, но других нет, — говорю ему. Минуты на три закатил миниатюрку с заиканиями и слезами на глазах.

После этого погранцы меня автоматически к своим причислили. И стали заботиться. Воды дали и печеньку.

— Сергей Иванович, это хорошо, это надежно, — забормотал старлей. — Только долго очень.

— По делу говори, — предлагаю.

Сверкнул он глазом, я в ответ оскалился и «ТТ» ему с кобурой протянул. Парни в вещмешках порылись и достали нам сменные гимнастерки и ремни. Успокоился наш командир.

— У Синьозера финские егеря пограничников собирают. Мы втроем выбирались, нашего командира заставы сразу застрелили, а Пашку Артемьева в плен взяли, упали с дерева и скрутили.