Зимняя сказка - страница 11
— Видите ли, я побывал на вершине Растекайсе, — сказал Сампо-Лопаренок, — и мы с Хийси поспорили. Он сказал, что солнце никогда больше не взойдет, а я сказал, что оно взойдет обязательно! И оказался прав. Но все равно горный король хочет меня съесть.
— Это, конечно, несправедливо, — сказал учитель. — А как тебя зовут?
— Мать зовет меня Лопаренком, но отец…
В это время стены домика опять затряслись.
— Ну, скоро ты там? — рявкнул горный король.
— Сейчас, сейчас, ваше величество! — ответил учитель. А сам шагнул к печке, которая почти погасла, и подбросил в нее несколько поленьев. Пламя мигом вспыхнуло, и жаркий огонь загудел в трубе.
— Эй, там! — бешено заревел горный король Хийси. — Советую поторопиться, а не то я сейчас растопчу твой никчемный дом!
Он уже занес каменную ногу над крышей, но тут же отдернул, потому что из трубы полетели искры и великан так обжег себе пятку, что едва не взвыл от боли.
Тут дверь отворилась и на крыльцо вышел учитель. На шее у него красовался самый лучший — красный в белую горошину — галстук, а в руках горела яркая лампа. Он поднял лампу повыше и почтительно проговорил:
— Прошу простить меня, ваше величество, что я заставил вас ждать…
Но горный король не дал ему закончить речь.
— Да как ты смеешь светить мне в глаза — мне, королю вечного мрака! — закричал великан, жмурясь, тряся головой и мало-помалу отступая. — Где тот мальчишка, что набрался нахальства со мной спорить? Его зовут Сампо.
— Сампо? — удивился учитель. — Простите, ваше величество, но такого мальчика здесь нет. Если хотите, можете сами взглянуть. — И он поднял лампу еще выше.
— Что? Ты, кажется, тоже вздумал прекословить! — загремел горный король.
И протянул свою страшную ручищу, чтобы схватить учителя. Однако он очень боялся лампы и не решался открыть глаза. Поэтому учителю ничего не стоило увернуться от великана.
Тут уж Хийси разбушевался не на шутку. Он топал ногами, тряс шубой, размахивал руками и в конце концов разразился такой метелью, что весь домик в один миг был занесен сугробами до самой крыши. Только кончик трубы еще выглядывал из них, но скоро и он пропал…
Когда горный король решился приоткрыть глаза, его окружали только мрак, холод, снег и лед.
— Попробуйте-ка теперь поспорить со мной! — прокричал горный король и, прихрамывая, зашагал обратно на Растекайсе. С тех пор никто никогда не встречал Хийси. Видно, он больше не решается спускаться со своей вершины.
А наутро взошло солнце, снег растаял, и маленький домик учителя снова стоял как ни в чем не бывало. Сампо-Лопаренок поблагодарил своего спасителя и стал собираться в путь.
Учитель дал ему свои сани, Лопаренок запряг в них Золоторогого Оленя, и они помчались к берегам реки Тено-йоки — туда, где стоял его родной чум.
Отец и мать уже и надежду потеряли увидеть своего сынишку живым. Давным-давно вернулся домой из тундры маленький олень, волоча за собой пустые опрокинутые санки. Как же тут было не поверить, что на Сампо-Лопаренка напали волки!
— Вот, отец, — твердила старая лопарка, утирая слезы, — хоть и звал ты нашего малыша Сампо, а не принесло ему это счастья…
— Это ты отпугнула от мальчика счастье, — возражал старый лопарь, тяжело вздыхая. — Не называла бы ты его другим именем, и не случилось бы с ним беды…
Ох, и обрадовались же они, когда Сампо-Лопаренок, живой и невредимый, подкатил к чуму, да еще и с Золоторогим Оленем, запряженным в сани!
— Видишь, жена, — говорил старый лопарь, — не зря все-таки назвал я нашего сына Сампо. Он ведь у нас и вправду удачлив!
— Ну а я-то что говорю! — соглашалась лопарка. — Только, по-моему, и Лопаренок совсем неплохое имя. Да что там имя! Был бы хорошим человеком, так счастье само его найдет!
И она по-прежнему называла сына Лопаренком, а отец звал его Сампо.
С тех пор они снова зажили вместе, и Золоторогий Олень тоже остался с ними. Правда, Сампо-Лопаренок кормил его простым овсом из деревянных яслей, но Золоторогому Оленю пришлось по вкусу и такое угощение.
Звездоглазка
Был вечер в канун Рождества. Далеко в горах лопарь торопил своего оленя, то и дело оглядываясь назад, где в других лапландских санях, запряженных другим оленем, ехала его жена. Лопарка держала на коленях маленького ребенка, а держать младенца, завернутого для тепла в толстую оленью шкуру, и одновременно править оленем ей было несподручно. Но ведь все дело в том, что один олень не может везти двоих.