"Зимняя война" - страница 13

Приехали бойцы нашей Красной Армии в шинелях и красноармейских шлемах, в кожаных сапогах. А где же российские шапки-ушанки, самый популярный зимний головной убор? Разве Россия забыла, как их шить? Неорганизованность, непредусмотрительность и неповоротливость интендантской машины была поразительна. Неужели для шапки нужна особая компетентность! Ведь в случае войны в зимних условиях шапки нужны были не только в Финляндии, но на севере и в других местах Советского Союза.

Известен такой факт. 29 декабря 1939 г., т.е. через месяц после начала войны, в Ставке командования обсуждался среди других вопрос, как одеть потеплее наши войска. Суконный островерхий шлем, прозванный “буденовкой”, не оправдал себя. Из Ставки тут же позвонили в Новосибирский обком КПСС и дали срочный заказ на 150 - 200 тысяч шапок-ушанок. Но ведь численность армии на Северо-Западном фронте составляла более миллиона человек.

На одном заседании Ставки присутствовал будущий Главный маршал артиллерии Н.Н.Воронов. Он рассказал в своей книге об этом случае. (Н.Н. Воронов. На службе военной. М.: Воениздат, 1961, с. 139). Может быть, стоило бы крикнуть: “Ура, русские изобрели шапку!” Короче, получается: на охоту ехать - собак кормить.

Должен добавить, что, как я уже говорил, моя срочная служба проходила в Красной Армии в Забайкалье, восточнее Читы, и мне знаком этот шлем, который плохо согревал зимой в сибирские морозы, которые нередко достигали более 40 градусов. Более того, по примеру командиров, мы тоже бравировали, не опуская его на уши.

На этом же заседании Ставки был решен вопрос об улучшении питания фронтовиков. В их суточный рацион вводилось сто граммов водки и сало (бекон). Хоть эта мера не заменяла шапку, но помогала бойцам переносить тяготы службы.

Заслуживает внимания организация разведки, без которой, как известно, не может успешно воевать любая армия. Главное требование к разведке, как сказано в уставе, состоит в непрерывном ведении ее в мирное и военное время, до начала, в ходе и после боевых действий, что называется, денно и нощно. Разведчик, по словам А.В. Суворова, должен быть смелый как лев, хитрый как лиса и осторожный как заяц.

Следует рассказать, какова была разведка потенциального и теперь уже фактического противника.

Взять к примеру добычу сведений о мощности и состоянии боеспособности укреплений на Карельском перешейке, в первую очередь, линии Маннергейма. О ней писала зарубежная печать, восхваляя, хотя и в общем виде, ее боевую мощь в обороне. Однако наши военные и политические деятели считали это “буржуазной пропагандой”, рекламой. Наша разведка увлекалась правилом: в своих оценках она никогда не должна исключать гипотезу, что противник глуп.

Приведу слова старшего инспектора бельгийской “линии Мажино” генерала Баду, работавшего в свое время техническим советником Маннергейма: “Нигде в мире природные условия не были так благоприятны для постройки укрепленных линий, как в Карелии. На этом узком месте между двумя водными пространствами - Ладожским озером и Финским заливом - имеются непроходимые леса и громадные скалы. Из дерева и гранита, а где нужно, и из бетона построена знаменитая линия Маннергейма. Величайшую крепость ей придают сделанные в граните противотанковые препятствия (надолбы). Даже 25-ти тонные танки не могут их преодолеть. В граните финны при помощи взрывов соорудили пушечные и орудийные гнезда, которым не страшны самые сильные бомбы. Там, где не хватало гранита, финны не пожалели бетона” (Бои в Финляндии. Воспоминания участников. Часть II. М., 1941, с. 14).

Командующий Ленинградским военным округом генерал К.А.Мерецков сетует на Генеральный штаб Красной Армии, что тот не дал ему достаточных данных о линии Маннергейма, несмотря на неоднократные его запросы. Конечно, Генеральный штаб должен был многое знать еще в мирное время о финляндской армии вообще и главных военных сооружениях, в первую очередь, линии Маннергейма, в частности. Но где же роль самого военного округа, насыщенного значительным количеством войск различного назначения? Разве он не должен организовать тщательную разведку своего непосредственного противника, с которым уже длительное время вырисовывается возможность военного столкновения.