"Зимняя война" - страница 25
По плану Финляндия должна первой на Севере вступить в войну, но ввиду ее недостаточной силы первый удар последует не с ее стороны, а Германии из Восточной Пруссии. Трудно поверить, чтобы Финляндия ссылалась на слабость своих войск.
По данным советской контрразведки установлено, что такие страны, которые находятся под контролем Германии, как, например, Финляндия и Румыния имеют желание свести счеты с Советским Союзом (“Известия ЦК КПСС”, № 4, 1990, с. 205).
Участие финляндской армии на северо-восточном и юго-восточном направлении заметно усиливало немецкую армию, особенно в условиях лесистой и пересеченной местности. Это важно отметить с учетом последующих событий.
По моему мнению, Финляндия в результате войны 1939 - 1940 гг. не потерпела политического поражения. Армия ее не разгромлена и не капитулировала.
В 1941 году 26 июня финские юго-восточная и карельская армии предприняли успешное наступление на самостоятельном участке фронта.
По условиям мира 1940 года советско-финляндская граница отодвинулась от Ленинграда примерно на 150 километров. По утверждению некоторых военных и политических руководителей, такое перемещение границы уже обеспечило безопасность городу Ленинграду (Курист А.И. Атакуют танкисты. Политиздат Украины, 1981).
Но это обстоятельство вряд ли сыграло свою положительную роль. Проблема безопасности не решена. Более того, эти километры размагничивали военное руководство, которое не удосужилось своевременно восстановить, хотя бы частично, в том числе, разрушенную линию Маннергейма и Карельский укрепрайон. В январе 1941 года командующим войсками ЛВО был назначен Маркиан Михайлович Попов, а затем в июне - сентябре 1941 года он становится командующим Северным и Ленинградским фронтами. Надо отдать должное, что в середине февраля 1941 г. он приказал срочно восстановить и усилить Карельский укрепрайон (КаУР).
Дело в том, что КаУР был построен по приказу (19 марта 1928 год, № 90) Реввоенсовета СССР в 20 километрах от Ленинграда протяженностью 70 километров от Финского залива до Ладоги. Началось его сооружение в бытность командующего ЛВО Михаила Николаевича Тухачевского.
К 1939 году КаУР был закончен. Однако, после того, как в 1940 году государственная граница была отодвинута к западу, его вооружение и оборудование демонтировано и утрачена боеспособность (Материал историко-краеведческого объединения “Ингерманландия - Карелия”. Газета “Содействие”, Вильнюс, № 11 (27), 16-20 июня 1990 г.).
Сама мысль в то время о возможной обороне вблизи Ленинграда казалась еретичной, скорее аполитичной.
Аналогичное положение повторилось, когда были отодвинуты границы Прибалтийских республик, а все работы по укреплению строй границы прекращены. Многие готовые сооружения демонтированы и законсервированы. Затраты на эту дорогостоящую стройку оказались бесполезными, а обороноспособность пострадала.
Большое беспокойство по этому поводу высказывал генерал К.К. Рокоссовский. Будучи командиром 9-го мехкорпуса, располагавшегося в Новгород-Волынске, Славуте и Шепетовке (Киевский особый военный округ), он писал: «Я имел возможность ознакомиться с приграничной местностью на направлении вероятных действий корпуса и других участков. Состояние дела тревожное. Работа по созданию УР только разворачивалась, и требовалось время для того, чтобы можно было опереться на эти укрепления в случае начала войны. Старые УРы были разрушены и заброшены. В мое понимание военного дела никак не укладывалась такая обстановка” (Военно-исторический журнал, 1989, № 4, с. 52-56).
Примерно в это же время на границе Прибалтийских республик мне довелось видеть несколько подобных сооружений, которые еще не были закончены, но находились в большой готовности по строительной части. С получением команды прекратить дальнейшие работы, строители бросили на произвол судьбы лесоматериалы, цемент, гравий, арматуру, инструмент, гвозди и пр. Все производило впечатление погрома. Обильные дожди и отсутствие элементарного надзора и заботы о государственном имуществе все беспощадно повергли в прах.
Между тем при хорошей организации дела можно было закончить мощные оборонительные линии вдоль западной границы. Немецкие генералы знали о наличии сооружений и ожидали упорного сопротивления советских войск на этих укреплениях, называли их, как, впрочем, и другие иностранные специалисты, “линией Сталина”.