«Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой» - страница 12

Царевна окаменела под моим взглядом.

– Ну…

– Да или нет?

– Я не присматривалась…

– Прошу свидетелей заметить, – ликующе заострил я внимание, – обвиняемая пытается солгать в свое оправдание. Гнук в моих руках не заметить было нельзя, с его помощью я освободил всех. Он был на мне с первой минуты до нынешней. А как же заповедь седьмая – не произноси ложного свидетельства? Так видела ты гнук с момента освобождения, Антонина Меланьина, или нет? Как думаешь, что по этому поводу скажут еще двенадцать свидетельниц?

– Видела, – вылепила та мертвецки-бледными губами.

Я смягчил тон:

– Прошу отметить – обвиняемая призналась сама, без давления, при свидетелях. Целых двое суток совесть обвиняемой была спокойна. Некоего нарушения закона, если оно осуществлялось на благо самой обвиняемой, она не замечала. Значит, нарушения закона не было, иначе его заметили бы все. Но пятнадцать носительниц высоких фамилий, которых можно опросить в любую минуту, видели только самозащиту. Теперь обвиняемая пытается оклеветать присутствующего здесь своего спасителя и даже отсутствующую спасительницу, которая не имеет возможности сказать слова в свое оправдание. Но сказано: соблюдайте все уставы и все законы вам данные, исполняйте их – и не свергнет вас земля, которую вам дали жить. Да постигнет кара разрушителей и да возрадуются созидатели. И да воздастся справедливым. Алле хвала!

Хорошо нам вдолбили эти молитвы. Сам не думал.

– Алле хвала! – в два голоса поддержали меня Кристина и Майя.

Антонина села на землю, ее остановившийся взгляд смотрел внутрь.

– Ты отказываешься славить Аллу-всесвидетельницу, да простит Она нас и примет? – снова закипятился я.

– Нет, что ты! Алле хвала! – раздался мгновенный выкрик.

Я повернулся к Майе и Кристине:

– Как думаете, стоит рассказать об этом недоразумении, когда попадем к царберам?

Первой обрела речь Майя.

– Думаю, не надо.

Кристина все еще не верила глазам. Глядя на живого меня, прыгнувшего за порог смерти и назло всем выпрыгнувшего обратно, она просто кивнула.

– Вот и ладушки, – в тридцать два зуба улыбнулся я. – Забыли. Но если кто-то напомнит…

– Никогда, – испуганно проговорила Антонина.

Я облегченно выдохнул. Взгляд скакнул вверх, на кое-где пробивавшееся сквозь кроны темнеющее небо. Не дойдем. Через час стемнеет окончательно, а нам полчаса-час только до сигнального места. Если бы шли пустыми…

Пронзило спицей в задницу вплоть до мозга: что мы делаем?! Зачем идти из места, где есть вода, еда и укрывающий лес, и откуда враг уже ушел, на прежнее открытое место?

Вот так быть командиром. Все надеются, что он самый умный, а он только думает, что самый умный. Жизнь все расставляет по местам.

– Антонина, – позвал я.

Она посмотрела на меня одновременно испуганно-покорно и уничижительно-надменно, как обнищавший герцог на нувориша. С тем же уровнем послушания и доверия.

– Нет. – Я передумал. – Майя. Ты вроде бы лазишь хорошо. Вывесишь сигнал, чтобы все шли к нам.

– Две вещи, – не преминула напомнить пришедшая в себя Антонина.

Едко так намекнула, что на девочке их всего две – рубашка и штаны.

– Мы будем ждать здесь, – сказал я.

Одновременно передал информацию и как бы сообщил, что не парься, никто не увидит.

Вставшая и замершая в таком положении Майя хлопнула ресницами:

– А если на обратном пути заблужусь?

– Найди точку обзора повыше. Выше ближайших деревьев. Если такой нет, выходи из леса, поднимайся в гору, пока не откроется вид сверху. Затем разворачивайся и иди на оранжевое. Тогда сбор у озера.

Майя все же сомневалась.

– Мне стоило бы, конечно, пойти самому, но… – Я показал на обездвиженную Кристину, которая самостоятельно не могла даже привалиться к дереву, где недавно сидела Майя. – Если что-то произойдет…

А произойти может что угодно, в этом все уже не раз убеждались.

Несчастная Мисс Кудряшка не сводила с меня глаз. То ли тоже не хотела оставаться в лесу наедине со сварливой напарницей, то ли по другой причине – кто их, девчонок, знает? Всегда смотрят так, чтоб мы горы сворачивали и цветы дарили. Если б я что-то понимал в девичьих капризах, то давно ходил бы в кино и на другие развлечения не с Томой, а в более интересной компании. А я ходил с Томой. В общем, это я теперь такой умный, потому что жизнь бурлит, и каждый день дает новые знания. Но не по всем направлениям. Если в людях в целом разбираться стало проще, то девушки по-прежнему оставались тайной за семью (или сколько их там) печатями. Мудрые люди говорят: «Всему свое время». Надеюсь, что говорят правду.