Зк-10. Аффект - страница 10
Мы опять смотрим, как чуть смазанные силуэты вбегают в дверь и выбегают оттуда.
- Так, значит, - опер потёр пальцами лоб. - Первым вошёл Палагин, через полминуты за ним Баранов, а потом через пять минут Хренов...
- Выходит, - Прыщик ещё активнее начинает помогать в расследовании, - Баранов его... Зашёл, ударил, свет в галерее выключил, а потом пошёл в кладовую водку пить. Ничего себе... Свояк!
- Похоже, - опер чешет пальцами лоб. - Давай-ка его сюда...
Под тяжестью неопровержимых фактов Баранов сознаётся..., но не в убийстве, а в хищении латуни.
- Мы с Вовкой Палагиным ту латунь из механички увели, - торопливо начинает каяться он. - Спрятали на галерее, а выбросить через забор никак не получалось. Сегодня всё подготовили, Вовкин племяш за забором товар принял... Только Вовку я не убивал. Я в кладовую пошел, а Вовка стал с задвижкой возиться. Её кто-то вчера вечером завернул почти до конца, да ещё и рукоятку снял.
Баранов уходит в караулку, начальник охраны пишет докладную о раскрытии кражи, а сыщик продолжает думать. Мы с Прыщиком тоже головы ломаем.
- Остаются двое, - скоро начинает излагать очередную версию опер. - Истомин и Васин. Больше некому. Вот мотив бы нам знать. Чего думаете?
Сыщик смотрит на нас.
- У Борька Васина точно мотива нет, - немного поколебавшись, решаюсь я высказать мнение. - Они с Палагиным друзья были...
- Друзья, - усмехается чему-то опер. - Ладно. Зови сюда Истомина.
- Ну, подумал, - сразу пробует взять быка за рога сыщик, - теперь отвечай: за что ты Палагина убил?
- Чего? - у Серёги глаза лезут на лоб.
- А кроме тебя некому. Тут, один - свояк да подельник, второй - друг, и только ты на роль душегуба подходишь без всяких претензий. Признавайся, чем тебе Палагин насолил? Латунь у тебя из-под носа увёл?
- Ничего он у меня не уводил. Я и не видел его. Я сразу в кладовую свернул. В кладовой Колька был, а пока я шланг искал, Борька Васин подошёл... И мы сели...
При слове "шланг" у меня голове начинает шевелиться пока ещё не совсем понятное подозрение. Чего-то тут не то...
- А Хренов почему шланг не взял? - всё ещё не осмыслив до конца свои подозрения, решаюсь на вопрос и я. - Он же первым течь воды заметил?
- Ничего не он, - Серёга мотает головой. - Это я, как только пришёл на смену, так и стал всё проверять. Меня Хрен ещё отговаривал: кончай, дескать, дурью маяться, я, говорит, вчера вечером всё проверил. Только я его не послушал. Я первым заметил, что напор воды слабый.
- Но шланг ты не сменил! - вспомнив масляные отпечатки на документе, наступаю я на Истомина. - Гайки в заводской смазке были.
- А чего менять-то? - Серега хмурится и сжимает кулаки, - не было особой течи воды, когда мы из кладовки пришли. Так, капало чуть-чуть, подумали, что и так сойдёт. А вот когда к новому трубопроводу подсоединились, знаешь как шандарахнуло. Тебя мастер специально на склад отослал, чтоб не ругался.
Серёга настаивает на своей невиновности и даже пару раз божится. Мне хочется ему верить, а вот опер никак не желает отвести от парня всех подозрений.
- А кто докажет, что ты в галерею не заходил? - опять терзает сыщик Серёгу вопросами.
- Никто не докажет! - начинает горячиться Истомин. - Только я сразу в кладовую свернул.
- Свет в галерее был?
- Не знаю, из коридора не видно, может был, а, может, и нет...
Ничего не добившись от Истомина, сыщик опять велел позвать Васина. Сразу видно - очень хочется Иванову отправить Борьку на четвёртую ходку. Прямо, руки чешутся. Опять начинаются специальные приёмчики с каверзными вопросами.
- Ты у Хрена спроси, - всячески отбивается от нападок Васин. - Мы с ним в предбаннике столкнулись...
- В каком предбаннике?
- В коридоре этом. Он как раз выходил, а я заходил!
- Чего ты мне горбатого лепишь? - опер смотрит на Борьку, как удав на мышь.
- Чего мне лепить? - никак не хочет поддаться психологическим приёмам бывший уголовник. - Спроси у Хрена. Я вошёл и сразу в нашу кладовку свернул, а он в цех пошёл.