Злая звезда - страница 20
— Какой ещё материал? — Дрозд придвинул стул к машинке. — Да перестань ты стучать! Какой материал?
— Про твои отношения с богом! — выкрикнула, не переставая печатать, тётя Маша. — Из авторитетных источников!
— Ты что? — Лоб Дрозда вызмеился морщинами. — Распространяешь клевету? Будешь отвечать!
— Не слышу! — тётя Маша мотнула головой. — Не мешай! Зачем вызвали, скажет Иван Вадимыч, не утаит…
Из кабинета Суслова вышел районный агроном и весело кивнул на ходу тёте Маше.
— Пока! — прогудела тётя Маша, не выпуская изо рта папиросы, и повернулась к Дрозду — Иди, куманёк, твой черёд кашлять!
Дрозд вошёл в кабинет, бросив исподлобья быстрый взгляд на секретаря райкома, пытаясь понять по лицу Суслова, что его ждёт.
— Садитесь, — сказал Суслов, не глядя на Дрозда.
Осторожно, словно опасаясь, что из-под него выдернут стул, председатель колхоза опустился на краешек сиденья.
— Садитесь на все три точки, разговор будет длинный, — сказал Суслов, по-прежнему не глядя на Дрозда. — Рассказывайте.
— О чём прикажете информировать?
— О вашей войне с Пряхиным.
— А-а-а! Уже накляузничал. Так… Теперь всё понятно. Разрешите доложить?
— Для того и вызвал.
Дрозд оглянулся на дверь, прислушался к стрекоту машинки и произнёс доверительно:
— Не внушает доверия…
— Кто?
— Пряхин. Мирон Пряхин. Не внушает…
— Это почему же?
— Был репрессирован. К тому же скрывает адрес сына — расхитителя колхозной собственности. В разговорах присутствует отсутствие лояльности…
Суслов сжал веки, точно злой холодный ветер гнал в его лицо колючий песок.
— Что значит «присутствует отсутствие лояльности»? — спросил он тихо. — Говорите яснее.
— Сперва разрешите доложить о расхитителе колхозной собственности, о сыне упомянутого Мирона Пряхина…
— Меня интересует не сын, а отец. Кстати, вы знаете, что Мирон Акимыч не хотел, чтобы сын уезжал из колхоза?..
— Плохо хотел, а то бы не допустил…
— Но вы тоже знали, что Василий решил перебраться в город. Поговорили вы с ним? Объяснили, что это недостойно — бросить старого отца и укатить в поисках лёгкой работы?
— Не успел… Дел столько…
— А прийти к старику, обижать его — для этого у вас время нашлось?!
— В порядке государственной обязанности, по партийному зову сердца пришёл уточнить позицию…
Суслов почувствовал неодолимое желание выгнать Дрозда из кабинета. Сжав под столом кулаки, он спросил тем же тихим голосом:
— Что же подсказал вам партийный зов вашего сердца?
— Полагаю необходимым конфискацию принадлежащей дезертиру лодки. А также заявил об отчуждении приусадебного участка…
— Так… Ещё что?..
— Ещё предложил Пряхину прекратить выпады против членов сельсовета, осуществляющих функции советской власти на местах.
— Вы имели в виду себя?
— В том числе. Меня, товарищ Суслов, избрал народ, значит, кто против меня, тот против народа. А кто против народа — тот враг народа со всеми вытекающими последствиями. Такова на сегодняшний день логика классовой борьбы, товарищ Суслов. Нам, коммунистам, об этом надо помнить денно и нощно…
Теперь Суслов, пересилив себя, смотрел на Дрозда в упор, вернее, не смотрел, а рассматривал. Ему бросилось в глаза разительное несоответствие между внешностью и характером председателя колхоза. Пухлые красные губы, тугие румяные щёки, светло-голубые глаза, — эта внешность вызывала симпатию и расположение. «Будь у него другая физиономия, — подумал Суслов, — все давно бы поняли, что он тот самый дурак, который опаснее врага…»
Пристальный взгляд Суслова Дрозд выдержал спокойно. Он был убеждён в правильности своих поступков. О колхозной собственности заботится, не пьёт, с планом не мухлюет, массы воспитывает в духе уважения к закону, к партии, к советской власти. Всегда бдителен, в подозрительных случаях немедленно сигнализирует…
— Людей-то вы у себя в колхозе хорошо знаете? — спросил Суслов.
— Не сомневайтесь, — многозначительно сказал Дрозд. — Уж что-что, а это… На многих завёл личные дела. Директивы такой нет, я сам, по личной инициативе! Я их личные дела назубок знаю!
— А своё дело вы знаете?
— Моё личное дело — анкеты, автобио и прочее — знают кому положено. Моё дело и вам положено знать, Иван Вадимыч…