Злодейство Торжествует - страница 14

Ломбар Хисст многое бы отдал, сию же минуту, чтобы увидеть Солтена Гриса под пыточными электроножами.

Что-то все-таки случилось на Земле, это было очевидно. Это «что-то», вероятно, относилось и к Роксентеру. Хисст уже послал на земную базу Батальон Смерти, принадлежавший Аппарату, но не получал от него сообщений вот уже три месяца – время рейса туда и обратно.

Наверное, с Земли могли прибыть другие грузовые рейсы с амфетаминами, но Ломбар не особо надеялся на это. Что же все-таки случилось? «Бликсо» улетел, и нельзя было допросить его капитана или экипаж, но Хиссту нужно было получить информацию: без нее он не мог действовать. И вдруг у него мелькнула мысль: а что, если с земной базы прислали кого-нибудь под арестом домой – кого-то, кого можно было бы допросить?

Теперь у Ломбара в одном из дворцов Правительственного города имелся офис – филиал Аппарата. Он отшвырнул жезл Джеттеро Хеллера и включил экран. На нем появилось лицо его главного клерка.

– Когда «Бликсо» улетал, не оставил ли он здесь кого-нибудь из членов своего экипажа или персонала базы? – спросил Ломбар Хисст.

Главный клерк включил собственные экраны.

– Список пассажиров свидетельствует о том, что вернулся курьер. Этот педик Туола. Он сейчас как раз здесь, в Дворцовом городе, снова со своим любовником лордом Эндоу.

– А, этот! – с отвращением проговорил Ломбар. – Он знает не больше того, чем мы его напичкали, чтобы рассказать Грису. Помощи от него никакой.

– Еще вернулся доктор Кроуб – на грузовом судне, что прибыло раньше. Помнится, он крутился в научно-технических кругах Нью-Йорка и изучал некоторые предметы, которые на Блито-ПЗ называют «психиатрия» и «психология». Трудно было разобрать, нормален он или пребывает под действием наркотика – есть у них такой, называется ЛСД. Отослали его в Замок Мрака, там он сейчас и сидит. Если вы ищете информацию, возможно, у Кроуба что-то и есть.

– Ох, Кроуб! К черту этого идиота! Мне нужен кто-нибудь, кто вернулся недавно, идиот! Кто-нибудь с «Бликсо», с последнего его рейса. Так что спасибо, что отнял у меня время.

– Подождите, – сказал главный клерк, прежде чем Хисст отмахнулся от него. – На «Бликсо» было еще два пассажира. Но они земляне. Одна – совсем девчонка, зовут ее Крошка Буфер. Она сейчас у нас, в Дворцовом городе.

– Девчонка? – презрительно переспросил Ломбар. – Что она может знать! А кто другой?

– Землянин, лет тридцати – тридцати двух. Зовут его Дж. Уолтер Мэдисон. Он прибыл в здравом уме и памяти.

– Странно, – прокомментировал Ломбар.

– И мне так показалось, – сказал клерк. – А, вот полный файл. Очевидно, он прибыл с письмом, где говорилось, что он бесценный человек. Поэтому по прибытии, восемь дней назад, люди из персонала провели его по обычным каналам и под гипнозом научили говорить по-волтариански. Но одновременно они сделали перевод находящихся при нем верительных грамот. Они все еще не знают, почему он такой бесценный. В его бумагах сказано только, что он "ССО-мен".

– Кто? – переспросил Ломбар. – Это что, какая-нибудь земная раса? Вроде негров?

– Нет. Он белый, шатен. О, вот и остальное. Из карточек в его бумажнике явствует, что он нанят компанией Г. П. Л. Г. и приглашен работать по заданию Роксентера.

– Входит в организацию Роксентера! – вскричал Ломбар. – Скорее за этим землянином! Быстро доставь его сюда!

Теперь-то дело пойдет!

Дж. Уолтер Мэдисон чувствовал себя довольно странно, и у него кружилась голова. Он находился на какой-то чужой планете в комнате из нержавеющей стали. Довольно скверным казалось ему то, что он сидит на базе в камере предварительного заключения, как арестант. Но сразу же после этого ему стало еще хуже.

Все его представление о космическом полете и инопланетянах сильно поколебалось. Он сел на летающую тарелку, похожую не на таковую, а на старое земное грузовое судно, полностью заключенное в ее корпусе. Экипаж походил на землян, с той только крошечной разницей, что эти выглядели такими жалкими оборванцами, каких он еще не видывал. Говорили они на языке, состоящем из гласных и согласных звуков, совершенно чуждых земному алфавиту, но жесты их, то, как они указывали на что-то или кивали, были понятными.