Зловредный старец - страница 27

– Да, ваше величество. – ответил Люкава. – Утверждает, что завершил царское поручение и должен немедля предоставить вам результат. У него там в руках сверток какой-то.

Я пару мгновений вспоминал, чего такого особенного мог ответственному за дворцовый книжный фонд напоручать, но наконец до меня дошло.

– А, да, припоминаю. Пусть войдет. – я повернулся к Штарпену. – Не спеши уходить, князь – тебе это может быть любопытно.

Люкава поклонился, и выскользнул в приемную, а пару мгновений спустя в кабинете появился и библиотекарь. Главный министр как раз успел убрать кинжал в рукав своего шервани.

– Славься, повелитель. – поклонился молодой человек, левой рукой прижимая к боку нечто вроде массивной бандероли из оберточной бумаги. – И тебе, князь, здравствовать.

– Ну привет-привет, возмутитель спокойствия. – я кивнул на сверток, а Штарпен буркнул нечто приветственно-нечленораздельное. – Это то, о чем я думаю?

– Да, государь. – Бахмет улыбнулся, положил свою ношу на стол и начал разворачивать упаковку. – Едва лишь прошили переплет двенадцатой книги, как я поспешил к вам.

Ну да, ну да, сакральное число у нас не три или семь, а двенадцать – по числу верховных божеств. То-есть три, конечно, тоже сакральное, но скорее в теолого-метафизическом плане, а в бытовом именно что дюжина.

– Что ж, тогда хвались давай.

Бумага отлетела в сторону, и передо мной оказалась стопка самых настоящих книг, таких, какими я пользовался в прошлой жизни. Нет, обтянутых пергаментом и изукрашенных драгоценными накладками фолиантов у меня в домашней библиотеке не водилось вроде бы, но сам формат вполне узнаваем.

– Записульники? – удивился Главный министр. – А зачем такие большие?

Не такие уж и большие, конечно, размерами где-то посредине между А5 и А4, да и в толщину не впечатляют, но в кармашек уже не положишь.

– Не совсем. – я взял верхний томик и раскрыл его на первом развороте.

Заглавие книги гласило, что я держу в руках «Житие просветленного Прашнартры». Прогиб засчитан, это прям десять из десяти баллов.

Штарпен последовал моему примеру, пролистал несколько страниц и покачал головой.

– Какая, однако, интересная каллиграфия. – одобрительным тоном прокомментировал он увиденное. – Все буквы выписаны раздельно и так четко, что это заслуживает лишь восхищения. Да и художник постарался на славу, хотя мог бы картинки и раскрасить.

Ну вот и первый положительный фидбек на нововведение. И это мы еще в ранней альфе!

– А уж сшить листы так, как это делается в записульнике вовсе прекрасная идея, ведь таким образом книга будет занимать гораздо меньше места, да и листы из тубуса не будут теряться. – продолжил уроженец Когтистых Свиней. – Однако, ваше величество, я все еще не могу взять в толк, что же в этих книгах столь ценного?

– А ты, князь, возьми другую книгу и попробуй найти между двумя хоть одно различие. – посоветовал я.

Главный министр левой рукой раскрыл еще один томик, поднял его, и поместив две книги рядом стал переводить свой взгляд то на одно «Житие», то на другое. Затем нахмурился, положил оба фолианта на стол и начал листать их страницы, сверяя содержимое. Наконец Штарпен оторвался от книг и ошарашенно поглядел сначала на меня, а потом на Бахмета.

– Они… одинаковые. – произнес он в изумлении. – Одинаковые совершенно, до мельчайшей черточки и штриха в иллюстрации, так, словно одна книга является зеркальным отражением другой! Это какое-то колдовство?

– Это наука, князь. – улыбнулся Бахмет, после чего вкратце просветил Главного министра о том, что такое книгопечатание.

– Удивительно. – констатировал Штарпен. – Потрясающе, просто потрясающе.

Ну вот, будем считать что и закрытый бета-тест у нас прошел.

– Так. – князь Когтистых Свиней в задумчивости покрутил кистью правой руки, формулируя, видимо,мысль. – А с указами разными тоже так можно?

– Хочешь издать полный сборник законов Ашшории? – уточнил я.

Офигеть я дятел! Ведь нам еще в школе историк рассказывал, что все эти Цезари, Юстинианы и прочие Бонапарты были, не в последнюю очередь, так успешны и потому еще, что непременно сводили все разрозненные законы к единому знаменателю. Да по Кодексу Наполеона, вроде, до сих пор половина Евросоюза живет! Вот, казалось бы, ну что мне сразу об этом вспомнить? И реализовать.