Зловредный старец - страница 47

Хм, это создатели пословицы просто со мной не знакомы.

Едва Щума и Йожадату покинули кабинет, как с легким скрипом отворилась дверь в коридор, ведущий в мои покои, и в комнату, на ходу убирая в ножны кинжалы, проникли Тумил и Эсли.

– Вот ну ни хрена ж себе! – прокомментировал я их появление. – И где у нас случилось?

Нет, вообще-то у царского стремянного, конечно, доступ в царские же комнаты, беспрепятственный (мало ли зачем правитель своего порученца может послать), но это уже какая-то наглость, которая у Тумила, похоже, не второе счастье, а первое и единственное.

– Э, царь! – гортанно отозвался Эсли. – Не могли же мы тебя с этими двумя наедине оставить.

Он цокнул языком и отрицательно помотал головой.

– Никак не могли. Подозрительные очень.

– Сам, величество, подумай. – добавил Тумил. – Примас – тот еще фанатик, а ты поперед него дал указ как в храмах небесную рыбу трактовать. Что мы должны были решить, когда он и Щума упросили тебя принять их приватно?

– Зная тебя, что будет обсуждаться нечто предельно любопытное, как раз для твоих ушей. – хмыкнул я.

– Это тоже, конечно. – не стал отпираться парень. – Но ведь просто подслушивать я мог и в одиночестве.

Да уж, молодежь за меня переживает, проявляет заботу, а я накинулся на них как собака. Вот уж, воистину, мудрость приходит с годами, но пользоваться ей мешает старческий маразм.

– А, кстати, витязь Сварог действительно сразил Ази Дахака? – добавил мой стремянной с неподдельным интересом.

– Понятия не имею – лично не присутствовал. А ты что, тоже эту легенду про друджа читал?

– Нет, но хочу завтра попросить у Бахмета. – ответил парень, и в задумчивости добавил: – Может тогда стоит рыбу подменить? Мало ли что.

– Ерунда это. – отозвался Эсли. – Видел я в прошлом году как смерч по камышам прошел, царь говорит правду: с мелководья в тот раз всех мальков повытягивало, да еще пескарика небольшого. Я его тогда съел, но, как видишь, все еще живой.

– Ты и после змеи не помрешь. – отмахнулся от младшего коллеги Тумил.

– Конечно. – с достоинством ответил юный степняк. – Змея это мясо, и довольно вкусное. Много раз ел.

Да уж, жаль мне Шехамскую Гадюку скормить некому, потому как, нутром чую, сейчас эта ум, честь и сиськи нашей эпохи будет выносить мой мозг по поводу задержки свадебного пира. А с другой стороны, можно попробовать сегодня ее напоить, и завтра лечить радикулит лекарственным средством змеиный перегар…

* * *

Попрощались с Тумилом без пафоса, по-домашнему: парень обнялся на прощание с друзьями, я благословил его знаком Троих на добрый путь, после чего будущий настоятель Обители Шалимара вскочил в седло и, не оглядываясь, рысью покинул Ежиное Гнездо.

Лучи восходящего солнца резко очертили силуэт в арке, отразились от металла сбруи и нашитого на шервани значка (как я его назвал про себя) «За эпичные молитвы», полученного Тумилом не далее чем вчера, и юноша скрылся в лабиринте городских улиц.

Что ж, я буду скучать по мелкому засранцу, но ему действительно пора на практике начать обучение командному администрированию и получать реальные церковные должности, если он намерен стать примасом во цвете лет, а не будучи старой развалиной.

Может, конечно, и до самой смерти не стать, но это уж в его руках – я ведь стар и долго не смогу способствовать его карьере. Не факт, что и до возвращения парня из степи доживу: год на Мангала долог…

– Надеюсь, боги будут благоприятствовать мальчику. – Люкава неслышно вырос рядом со мной.

– Пусть только попробуют не благоприятствовать. – Утмир шмыгнул носом. – Тумила сам отец Тхритрава благословил.

Таки да, благословил, при неслабом стечении народа.

Вчерашний день начинался вполне себе буднично – после недавней свадьбы Нварда и Тинатин состояние «больше никогда в жизни не буду пить на этой неделе» у всех уже прошло, власть, в моем лице, вернулась к нормальному графику работы, церковная пропаганда, активно поддержанная философами в банях и лекториях, разъяснила инцидент с рыбным дождем в нужном ключе, особо подчеркнув то, какие на Аарту снизошли благодать с благовеликолепием, а князь Хурам с Большой Горы торжественно ввел в эксплуатацию акведук в Кагеновом посаде. Жизнь начала успокаиваться и входить в наезженную колею – ничто не предвещало Тхритраву.