Злой дух Ямбуя - страница 24
Павел раздувает костер. Пробуждаясь, задымились чумы. Светлой полоской обозначился восток. Нагорье раскрывалось темно-лиловыми болотами, пурпуром холмов и полосами заиндевевших марей.
«Курлы… курлы…» – прощаются с клюквенными марями журавли.
Белые лебеди – властители неба, молча плывут в предгрозовой синеве. В тяжелых взмахах их крыльев – царственное величие. Они несут земле рассвет.
Уходит ночь. Уходят тени… Что-то неуловимо прекрасное нарождается в полусвете зари, сочится на волнистую землю. Ветер приятно веет в лицо с далеких гор.
Пастухи, узнав, что должен быть самолет с лекарствами для Аннушки, всполошились. Им трудно представить, как он сядет на болото или топкую марь.
Ко мне подошла Лангара, доверчиво дотронулась до моей руки.
– Лючи, спаси Аннушку! – Ее голос дрогнул, сухие губы сжались.
– Этого я и хочу. Вся надежда на самолет, Лангара. Лишь бы он не опоздал… Но скажи, если мы спасем Аннушку, ты поверишь, что нет злых духов?
Старуха недружелюбно взглянула на меня.
– Ты только не подумай, что я ставлю условие. Нет. Я говорю так потому, что знаю, сколько несчастья принесли вам эти несуществующие духи, вера в них.
– Ты хочешь разогнуть дугу, чтобы не поломать ее. Но так не бывает. – И она уже хотела уходить.
– Послушай, Лангара, объясни мне, пожалуйста: эвенки были православными, ты и Карарбах, вероятно, крещеные? Почему же вы не верите в Христа, продолжаете поклоняться духам, богам своих предков?
– Кому нужен твой Христос? – Она удивленно глянула на меня. – Он шибко далеко на небе, чтобы знать горе людей, как выпросишь у него добра? Другое дело духи: они живут в тайге вместе с нами, все видят, все знают и не терпят, чтобы над ними смеялись. Разгневаешь – они пошлют грозу, мор, ребенка отнимут, угонят оленей. А хорошо о них будешь думать – получишь не одну удачу. Им все дано. Говорю тебе, они хотят взять Аннушку, видишь, дождь идет, не хотят пустить сюда самолет с лекарствами.
– Это не в их власти.
Лангара отмахивается от меня, уходит к чуму.
Подхожу к костру, у которого возится Павел.
– Наши ребята уже шанежки едят со сметаной. Вечером к девчатам пойдут, а мы… – ворчит мой спутник, наваливая конец бревна на огонь.
– Не горюй, на Ямбуе долго не задержимся.
– Вы думаете? – Он вопросительно смотрит на меня. – Хорошо, если на гольце какие-то злые духи, с ними-то быстро справимся. А вот если там бандиты?..
– Как-нибудь и с ними справимся. Вот увидишь, Павел, скоро у тебя будет свидание со Светланой.
– С такой программой согласен, – радостно говорит он и задает мне деловой вопрос: – Что варить на завтрак? Нынче мы на своих харчах.
– Кашу бы пшенную, а?
– Опять кашу… От такой пищи ноги уже не ходят.
– Ничего, дойдем до места, там непременно охотой займемся.
– Вы думаете, добрые духи подарят нам зверя!
– Там, где зло живет, есть и добру место. Авось не пропадем!
– Чем на авось надеяться да гадать, лучше нам взять с собою глухого старика, с ним надежнее будет по всем статьям. В тайге он как дома. Неизвестно, как долго мы там пробудем, на этом самом Ямбуе…
– Пожалуй, ты прав, – перебиваю я Павла. – Карарбах, видать, хороший охотник, большой следопыт. Но, боюсь, старик человек суеверный, вряд ли согласится пойти с нами.
– А вы попробуйте его уговорить.
Утро в полном разливе. Морозит. Нежнее и чище становится голубизна далекого неба. Редеют перелески, пронизанным светом зари, все более четко вырисовываются на густо-красном фоне деревья.
Из чума показывается Лангара. Она идет к нам мелкими неторопливыми шагами. Что-то несет.
– Действуйте насчет старика через нее, – советует Павел, кивая головой на старуху. – Она ведь тут за главного командующего.
– Это вам! – кричит старуха, протягивая куски вяленой оленины как бы в знак примирения.
– Спасибо, Лангара, но нам нечем отблагодарить тебя. Деньги возьмешь?
– Когда люди живут в одном стойбище, разве мясо продают?
– Но ведь гость не нахлебник!
– Э-э, лючи, надо знать, что без пищи никто жить не может, но не у каждого она есть в котомке. Убил зверя – твой фарт, тебе спасибо, а мясо всему стойбищу. Закон наших предков не позволяет одному брать себе воду и пищу, – и старуха сует мне в руки куски сушеного, приятно пахнущего дымком мяса.