Злые напасти - страница 6

  Солнце наполовину скатилось за кромку дальнего леса. А Степана и след простыл. Осип, мысленно проклиная свою доверчивость, уже стал думать о том: а не повернуть ли назад, пока совсем не стемнело, но тут проводник его и объявился.

  - Ну, ты чего?! - кричал Степан с дорожной обочины. - Говорил скорее надо, а сам отстаёшь!

  Осип на упрёки лишь рукой махнул, дескать, не береди больную рану. То ли понял подьячего проводник, то ли нет, но кричать он перестал и кивком головы велел сворачивать на неширокую лесную тропу. Сначала по тропе ехали верхом на лошадях, но скоро пришлось спешиться. Лошадей повели в поводу. Быстро темнело. И скоро такая темень кромешная случилась в лесной чащобе, что Осип проводника своего уже и не видел. Только крепкий чуть подрагивающий круп лошади Степана еле просматривался впереди. Вот за этим крупом Осип и шагал по узенькой тропке. Вдруг, лошадь проводника остановилась. Подьячий чуть было не ткнулся с наскока в лошадиный зад.

  - Степан! - вполголоса крикнул Осип. - Чего встал?

  Никто подьячему не ответил. Он крикнул ещё раз и опять - тишина. И лошадь встала, будто кто-то ей идти не даёт. Осип нащупал рукой какое-то деревцо, привязал к нему повод Серко и хотел пройти немного вперёд. Сделал один шаг, второй, но тут кто-то сильно ударил его в спину. Подьячий запнулся о корень ногой, споткнулся, куда-то провалился и упал в грязь!

  3

  Осип хотел сразу же встать на ноги, но не тут-то было. Грязь сердито зачавкала и потащила своего невольника вниз. Подьячий рванулся вперёд, надеясь вырваться поскорее из вязкого плена, однако, чем сильнее он старался, тем больше проваливался в холодную жижу. И вот тут Осип понял, что неведомый злодей столкнул его в болотную трясину. А трясина - это такая тварина злая, что не приведи Господи, всё живое она уничтожить норовит. И нечисти в трясине водится столько, что считай - не считай, а перечесть никак невозможно. Подьячий стал оглядываться по сторонам, но что толку: тьма вокруг, хоть глаз выколи. Где-то истошно закричала испуганная птица, потом заржала лошадь. Осип резко повернул голову и тут же, будто кто-то накинул ему на ноги аркан да потащил вниз.

  - Неужто Кикимора схватила меня? - испугался подьячий, но быстро совладал с собой, замер и решил притвориться мёртвым. Хватка трясины чуть-чуть ослабла.

  - Пресвятая Богородица, - мысленно просил помощи Осип, - спаси и помилуй меня...

  Болотная жижа подобралась к самому подбородку. Ещё чуть-чуть - и всё... Умирать Осипу не хотелось, а уж в болотной трясине утонуть, так это совсем распоследнее дело. Да только куда от судьбы своей денешься? Как написано на роду, так оно и будет. Подьячиий решил перекреститься напоследок и стал осторожно подтягивать правую руку к лицу. И вот тут его рука наткнулась в жиже на что-то твёрдое. Осип поначалу и не понял, что это за штука такая под руку попалась, но, как известно, утопающий за любую соломинку хватается. Вот и ухватился подьячий за посланную Богом "соломинку" изо всех сил. Ухватился и потянул её на себя!

  Больше всего Осип боялся, что сейчас "соломинка" оборвётся. И тогда - всё... Он потянул её чуть сильнее. Не оборвалась. Ухватился и второй рукой. Трясина никак не желала отпускать свою добычу, но Осип очень хотел жить, а потому сражался изо всех сил. Он цеплялся за ветку упавшего в болото дерева и полз. Еле-еле полз - вершок за вершком. Ползти было так тяжело, что дышать нечем да круги пёстрые в глазах завертелись. Ещё раз подумал Осип о скорой смерти, но тут уцепился на толстый ствол дерева и понял, что не пришёл ещё срок его путешествия в царство небесное.

  По поваленному дереву выбрался подьячиий из жижи на твердь и долго лежал не в силах пошевелиться. И сколько бы он так пролежал - никому неведомо, только холод его одолел. Пока Осип в трясине жизнь свою спасал, о холоде и не подумал ни разу, а как смерть со своей острой косой оставила молодца в покое, так его быстро дрожь и пробрала аж до зубовного стука. Чтоб как-то согреться, сначала пополз Осип во тьме кромешной, потом на четвереньки встал, а уж, немного погодя, и в полный рост поднялся. И тут, будто в награду подьячему за мучения его, выглянула из-за облаков луна. Только помощи от небесного светила в дремучем лесу, как с козла молока. Мелькнёт оно иногда между верхушками черных деревьев и опять темень. Осип то и дело спотыкался о корни, иногда падал на мокрые листья, но сразу же вставал и брёл дальше...