Злые пьесы - страница 4
Почтальон: Чтоб ей, глушне, еще и ослепнуть!
Моника: До свидания. Дверь сами найдете.
Почтальон: До свидания, недотрога! До свидания.
Почтальон уходит. Моника и Курт напряженно ожидают, пока не слышат, как хлопает входная дверь. Моника бросается Курту на шею.
Моника: Курт! Замечательно! Замечательно! Ты был великолепен! Но вначале ты едва не выдал нас.
Курт: Позволила тискать себя. Ну ты и…
Моника: Что значит, «ну ты и»… Ну скажи, скажи! Я должна была его как-то задержать, между прочим, по твоей милости!
Курт: Подставив грудь, что ли?
Моника: Что тебе опять привиделось? Смотри! Мы заработали 19 тысяч шиллингов, по две тысячи в минуту.
Курт: За такие деньги ты и на большее готова? Не только грудь подставить, да?!
Моника: Вот раскрою тебе череп палкой. Как ты смеешь говорить со мной, как с проституткой, подлый ты тип, подлый, подлый!
Курт: Убей меня, и тогда ты каждый день сможешь кой-чего получать от своего почтаря-Казановы.
Моника: Ты слишком глуп. Сейчас и ты мог бы кой-чего получить, но ты слишком глуп.
Курт: Что у тебя за мысли? Там, за стенкой, лежит покойница. Я сейчас переоденусь, и мы вызовем доктора… (Внезапно ему в голову приходит ужасная мысль, он кричит.) Ты, со своими проклятыми идеями! Нас же спросят: где ее деньги, где пенсия?
Моника: Кто спросит?
Курт: Ох, какое идиотство! Какое идиотство… Она уже окоченела! Она уже пять часов как мертва! Врач это установит, и что тогда? Кто получил деньги, если она уже была мертва? Все раскроется! Нас посадят! За решетку! Как пить дать — посадят, и глазом не успеешь моргнуть.
Моника высоко поднимает деньги.
Моника: Куртик, ты зарабатываешь 19 тысяч шиллингов в месяц? Зарабатываешь?
Курт: A-а! Начинаю понимать! Ты меня подставила! Я теперь вечно должен играть старуху! Ну и стерва!
Моника: Послушай, Куртик, до старухи никому не было дела, никому на свете. Два раза в неделю будешь выглядывать из окна, чтобы соседи видели, и первого числа получать пенсию. Все! У нас будет великолепная жизнь, о которой мы мечтали.
Курт: Да ты же просто ведьма!
Моника: Кому я что сделала? Я у кого-нибудь отняла что-то?
Курт: Ну если так рассуждать…
Моника: Брось! Рассуждать и думать буду я.
Курт: Черта с два! О ней-то ты не подумала! К следующему первому числу она будет вонять.
Моника: Мы не можем оставить ее здесь, это ясно.
Курт: Ну нет, я больше не возьмусь за нее, никогда.
Моника: Давай-ка, помогай. Уберем стол и кресла.
Курт медлит, но после энергичного знака Моники помогает ей отодвинуть стол и кресла с ковра и поставить их к стене.
Моника: Так, а теперь перенесем ее сюда.
Курт: И мне опять к ней прикасаться?!
Моника: Хватит ребячиться! Закрой глаза, как в тот раз.
Курт следует за ней, они приносят труп в комнату и кладут его на край ковра.
Моника: Так, а теперь мы ее закатаем.
Курт: Нет, я не могу, не могу.
Моника, вздыхая, принимается за работу одна, закатывает труп в ковер.
Моника: Пойди-ка в ту комнату. Там возле двери висит склянка со святой водой. Налей немного в какую-нибудь бутылку.
Курт тяжело и безвольно ступает к двери, ведущей в соседнюю комнату.
Моника: Хоть какой-то обряд надо все-таки над ней совершить.
Занавес
Курт в мужском белье стоит в комнате, у Моники в руках женское платье. Стол и кресла стоят на прежних местах, ковра нет.
Курт: Нет, нет! Я не хочу больше, не могу!
Моника: Я не понимаю тебя, Куртик, просто не понимаю!
Курт: Никогда больше не надену этот наряд! Это все равно, что…
Моника: Все равно что — что?
Курт: Не знаю.
Моника: Зато я знаю, что случится, если ты его не наденешь. В доме уже сплетничают. «Я давно не видела фрау Вирц, она больна?» Вот что говорят эти любопытные бабы. Сегодня перед обедом ты должен выглянуть из окна, когда я приду домой с покупками.
Курт: Прошу тебя, Моника, прошу тебя, прекратим это! Это добром не кончится, говорю тебе, добром не кончится.
Моника: Уже три месяца все идет хорошо, почему ты боишься? Все в порядке!
Курт: Ничего не в порядке, совсем ничего, я чувствую это. Дай мне брюки!
Моника: Хорошо, вот твои брюки, надевай и пойдем в полицию. Во всем признаемся.
Она бросает ему брюки,