Знак Калта - страница 77
Вы видели то же самое? Ну, не совсем. Что вы видели? Сложно описать. А шепот? Что
говорилось? Не знаю. Не могу разобрать.
Диагноз? Хватит тратить мое время.
Бланшо принял правильное решение. Он не стал встречаться с Верлуном. Пару часов
помогал распределять пайки, а затем вернулся на раскоп. Крадж тоже там работал.
Он кивнул Бланшо, и тот ответил тем же, хотя с трудом заставил себя сделать это. Бланшо
говорил себе, что его беспокоит не только уродство Краджа. С этим человеком что-то
было не так на более глубоком уровне.
К его испугу, Крадж оказался в одной туннельной бригаде с ним и на следующий день и
еще через день. Шла середина третьей смены, а оползень оставался таким же
неподвижным – и столь же бесконечным – когда Бланшо понял, что Крадж как-то связан с
нашептываниями.
Он обозвал себя глупцом за то, что так долго не понимал, что происходит. Каждый раз, когда он слышал шепот, Крадж находился где-то неподалеку. Он никогда не видел, чтобы
рабочий издавал искаженные, свистящие звуки.
Крики смолкли, однако нашептывания теперь постоянно сопровождали его – всегда
недалеко, но никогда совсем рядом. Постоянно сразу за углом, за дверью, в следующей
пещере. Так же, как и Крадж в эти моменты – на расстоянии, но всегда неподалеку.
Трусость, с которой человек занимался своим делом, заслуживала презрения. Бланшо не
знал, говорил ли Крадж с кем-то еще или же предавался злонамеренной молитве – сложно
было сказать, звучал ли один голос или несколько. Отголоски и слоги /добыча, повсюду
добыча/ переплетались, накладывались друг на друга, повторялись, объединялись в хор, а
затем вновь превращались в одинокий, едва слышный, причудливый звук. Однако Бланшо
постоянно слышал все больше и все отчетливее. Шепот не просто скреб в ушах и душе, словно ледяной узловатый палец. Слоги становились все более различимыми. Они
сливались /мясо для зубов, кровь для когтей, кости для истины/ в слова и фразы. К страху, который Бланшо испытал, впервые услышав звуки, теперь добавился ужас от их смысла.
Были и другие слова. По крайней мере ему казалось, что это слова. Он их не понимал. Они
не могли исходить из его разума, выходя даже за грань чуждого. От одного их звучания в
середину лба как будто вонзался шип. Бланшо не понимал их значения и был благодарен
за это. Он был уверен, что постигнуть смысл этих слов означало бы впасть в безумие.
Утешало одно. Теперь он знал, что шепот ему не мерещился. Он никоим образом не смог
бы вообразить /вкусить поклонение их маленькому королю-богу, оно растет и ширится, кормит нас, да, да, пусть будет богом, сокруши здравый смысл, ввергни их во тьму/
подобного кощунства.
Ситуация была ясна. Крадж заключил союз с силами, враждебными Богу-Императору. Он
стремился принести в аркологию смерть и разрушение, как те силы сделали с Калтом.
Его необходимо было остановить.
У майора Девэйна не было штаба как такового. Но поскольку он был старшим офицером в
аркологии, и на него ложилась ответственность за всех ее обитателей, то ему необходимо
было место, где люди могли рассчитывать его повстречать. Он выбрал помещение для
сбора землекопных бригад по соседству с тем, куда складывали обломки из туннеля, ведущего к выходу. Так он находился рядом с самым важным делом в аркологии. Если бы
оно потерпело неудачу, все остальное утратило бы смысл.
Под присмотром Девэйна находились десятки километров туннелей и пещер, однако
Бланшо знал, что если подождать достаточно время, майор появится. И Джассик стал
ждать.
Спустя примерно два часа майор пришел. Он был одного возраста с Верлуном, но терпел
свой возраст и усталость более бодро. Его осанка и маршрут были настолько прямыми, как будто Девэйна вытесал плотник. Казалось, что форма, столь же изодранная и грязная, как одежда всех остальных, до сих пор отглажена и годится для парада. У большинства
мужчин в убежище была многодневная щетина, однако майор был гладко выбрит.
От изнеможения его взгляд стал твердым, словно кремень. Когда Бланшо приблизился, на
лице Девэйна появилось холодное выражение. Адепт понял, что тот видит перед собой
лишь человека, который стоит и ничего не делает. В аркологии праздность не являлась