Знак кровоточия. Александр Башлачев глазами современников - страница 18

Но он, наверное, взял на себя какие-то обязательства. Если дают добро на «гигант», то нужно подготовить продукт. И вот этот «гигант» вышел - «Время колокольчиков». Я его, конечно, потом послушал - в том виде, в котором он был записан, как я понимаю, где-то дома. Там все нараз! Видимо как поперло, так и сделано.

Очень прискорбно, что это была наша последняя встреча. Я не понял, честно говоря, что там у него в голове происходило. Может, это вообще был какой-то переломный момент в жизни. Может, у него должны были крылья расправиться, и он бы взлетел над суетой? Это было перед новым, 1988-м, годом, буквально за несколько месяцев до гибели.

У меня есть ощущение, с позиции сегодняшнего дня, что Саша адекватно воспринимал жизнь только в Череповце, работая с нами. Это интуитивное предположение. Зная того Башлачева и услышав эту его пластинку, я подумал: «Боже мой, что с ним случилось?» Один мой друг, музыкант из Евпатории, совсем не знающий Башлачева, ипол-няющий его песни в кабаке, купил мне пластинку, так сказать, в качестве презента, потому что до него дошел слух, что это как-то связано с «Рок-сентябрем»… И он меня очень удивил своим ощущением, он сказал: «Такое впечатление, что в Череповце жил и работал с “Рок-сентябрем” один Бащлачев - нормальный, свой, романтик. Ему хотелось дарить людям радость». Это все правда. Я знал одного человека - романтичного, воспитанного на хорошей музыке, чувствующего песенное слово. И вдруг - вот эта пластинка! Как объяснить? Бывает, сверху как жахнут по голове! Есть два Сани Башлачева… С одним мы вместе работали. Я сидел, что-то мурлыкал, Саня на следующий день приносил текст: «Если хочешь, уйду, если сможешь, отпусти. И у краешка воды не ищи мои следы…» Гениальные стихи! Хотя такие слова, казалось бы, простые…

У каждого из нас был свой творческий интерес к Башла-чеву, он нам был нужен, мы рвали его каждый в свою сторону, каждому надо было урвать «свое». Мы всегда его ждали как манну небесную.

Башлачев мне говорил: «Из дерьма давай вылезать, Олег!Все это хреиь!Давай что-нибудь делать». Хиты для «Рок-сентября» написать - это ему ерундовое дело было! Хотя эти хиты по всей России знают. «Эй, помогите! Мне очень трудно одному» -гениально написал!

Дождь все дороги заливает,

Небо как будто решето.

Мой островок остался с краю И не плывет сюда никто.

Где вы, друзья?

Что стало с вами В мире, затихшем как во сне?

Только прощальными гудками Ваш телефон ответил мне.

Эй, помогите!

Мне очень трудно одному.

Эй, вы поймите то,

Что и сам я не пойму.

Это гений. Не в смысле: поэт-гений, а гений - по сути. Он время опережал. Он как-то сказал мне: «Олег, давай сделаем алфавит». Со своей неподражаемой такой интонацией… Придумать алфавит мог только Башлачев! Он чувствовал это все: слово, слог, интонации - это же очень важно, свято для поэта.

Святость момента

ОЛЕГ ХАКМАН, вокал: О Башлачеве нужно говорить в концепции «Рок-сентября». Вот этот период рассматривать… Что обидно, когда Саша погиб, чего только не происходило, бесконечные памятные акции! У нас же любят это дело, дайте только повод. Хоть бы кто позвонил сюда, в Череповец… А группа-то - это его колыбель. Он здесь родился. В принципе, мы все родились в «Рок-сентябре». И Юра Шевчук тоже. Собрались нормальные люди одного мышления, все хотели делать музыку, испытывали потребность в музыке. Вопреки обстоятельствам все происходило. Мы были свободными людьми, по сути своей. Ради дела могли ночами работать… Сумасшествие просто! «Москвич» четыре штуки стоил, а гитара - три с половиной! Нормальному человеку скажи, он спросит: «Вы что, дураки?!» Но мы-то знали, зачем мы собрались. Мы должны были существовать либо вместе, либо вообще не существовать. А когда мы разбежались, Саня в Питер и в Москву зачастил. Шевчук -то же самое… Это очень важно! Потому что нужно было -объединение! Парадокс заключается в том, что жизнь расставляет все на свои места.

Я теперь понимаю, почему Саша сгорел-то. Он видел больше и знал больше, чем другие, он был очень умным и талантливым человеком. Я сейчас пою его песни и понимаю, что они написаны будто бы вот-вот, только что. А уже столько лет прошло. Он знал жизнь, которой мы сейчас живем, он ее чувствовал. Для многих людей Башлачев - это ностальгия, в первую очередь. Потому что был «Рок-сентябрь», и без Башлачева его нет. Но и без «Рок-сентября» Башлачева не было бы, потому что он впитал в себя рок-н-ролл, для него этот период был стартовой площадкой. Помню, как на «Камертоне» выступали… Весь город собрался смотреть, все родственники сели у телевизора. Выходят артисты! Я думаю: «Все. Сбылось!» Мы ведь там испоняли песню «Дискоробот», наш главный хит. Это Саня переделал название. Диско-робот - что это такое?! Такого слова нет, его Саня придумал. Песня называлась «Танцует робот». Саня полностью переделал текст, песню перезаписали… Мы-то думали: «Не дай бог, это покажут на всю страну!» Тухманов же был в жюри… Тухманов сказал: «Добротный советский концерт. Но «Рок-сентябрь» и Юрий Шевчук пойдут в народ».