Знак волка - страница 2
Теперь ты хочешь сказать, что твои слова больше ничего не значат?
– Разумеется, нет...
– Хорошо, ведь мне не хочется называть тебя лицемером. Послушай, я должна поехать в Гранит. Мне необходимо на некоторое время убраться из города. Я буду хорошей девочкой, возьму спутниковый телефон и смогу связаться с тобой во вторник.
Тэд провел рукой по волосам и смиренно рухнул на диван.
– Хорошо, ты выиграла. Но если тебе что-то понадобиться, ты позвонишь мне, либо Шону – и он прилетит за тобой. Поняла, Робин? Ты не должна кататься на лыжах, если нет желания.
Робин взглянула на висевшее в холле зеркало. Отражение играло оттенками коричневого. Каштановые волосы до плеч, большие карие глаза с золотистыми вкраплениями, да и кожа по какой-то странной причине всегда слегка загорелая, даже после жизни в Юконе. Упругое тело, способное выдержать более чем десятимильный путь на лыжах. Она каталась с семьей на такое расстояние с девяти лет. И Тэд катался с ней, поэтому прекрасно знал, что она любит каждую минуту, проведенную на лыжах. Робин сосчитала до двадцати.
Медленно.
– Тэд, ты боли ищешь? Если нужно, могу ударить по заднице.
– А что я такого сказал?
Робин решительно подошла к брату и впилась взглядом в его лицо. Тэд, ее приемный брат, также как и родители, имел более темную чем у нее кожу. Короткие черные волосы, по которым он провел пятерней, словно шипы торчали в разные стороны, а темные глаза смотрели на нее в замешательстве.
– Мне нравится кататься на лыжах через озеро. Я люблю бывать в коттедже Гранита. Я в восторге от полета на вертолете, но только потому, что хочу взять сверло для льда и поехать в коттедж. Ты ведь не ожидаешь, что я буду вести себя как несмышленыш, только оттого, что в этот раз рядом не будет тебя.
Тэд схватил сестру за руку, притянул к себе и позволил развернуться, чтобы она смогла прочитать по губам.
– Я был немного снисходительным?
Робин кивнула.
– Прости. Черт, ты вспыльчивая. Рад, что в этот раз ты не кинула в меня чем-то тяжелым.
– Я подумывала. Но мой ледоруб уже упакован.
Тэд видел, как она упаковала еще несколько свертков, взяла рюкзак и поставила его рядом с дверью.
Он потянул сестру за руку, чтобы привлечь ее внимание.
– Тебе необходимо пространство? Ты кажешься очень напряженной.
Робин вернулась к своим лыжам, немного повозилась с крепежами и лишь затем оглянулась на Тэда.
– Да. Чувствую, как смыкаются стены. Все будет отлично, если я побуду какое-то время вдали от города.
– Робин, если кое-что... – Тэд смотрел на что угодно в комнате, кроме нее. Он открывал и закрывал рот пару раз, а затем покачал головой. – Не важно.
Робин тяжело вздохнула.
– Ни слова, Тэд. Ты ведешь себя так не менее раза в год. Насколько глубокой и мрачной ни была бы твоя тайна, я хочу, чтобы ты мне все выложил. Или заткнулся и не будил мое любопытство. Ты гей?
Тэд откинулся на спинку дивана с отвисшей челюстью.
– Робин!!!
– Ну что можно сказать, у тебя на лице меняется двадцать оттенков красного, когда начинаешь заикаться об этом, и я подумала, что тайна имеет отношение к сексу. Мне все равно, если ты гей. В пекарне есть отличный парень...
– Спасибо, но я не гей. Неважно. У тебя есть аэрозоль от медведей[5]?
Робин сдула челку с лица и указала на карман лыжного комбинезона.
– Самая дурацкая штука, какую я когда-либо носила. Никогда не видела медведя. Ни разу за все наши многочисленные поездки.
– Когда-нибудь ты можешь обрадоваться, что он у тебя есть, сестренка.
– Но я могла бы взять по крайне мере пять лишних плиток шоколада. Кстати, насчет сладкого, запомни, если я наберу вес за эту поездку, вина полностью ляжет на тебя.
– Почему?
– Мы в пекарне упаковали весь шоколадный Мокка-чизкейк[6], чтобы лакомиться всю неделю. Теперь я собираюсь страдать и в одиночестве слопать всю вкуснятину.
Робин облизнула губы и улыбнулась брату.
Пилот потянул Робин за рукав и указав в двух направлениях: влево – в сторону озера и дальше направо – в сторону коттеджа.
Она покачала головой и пальцем указала налево.
Озеро.
Вертолет накренился влево и сменил курс. Верхний слой снега зашевелился от вращения винтов и белым облаком унесся, оставляя лишь утрамбованный наст под шасси.