ЗНАК ВОПРОСА 1995 № 03 - страница 11
Некоторое время назад у нас, насколько мне известно, кровь и все прочее стали собирать и использовать в качестве сырья для изготовления биопрепаратов. Американцы пошли еще дальше.
В начале этого года президент Билл Клинтон отменил запрет на государственное финансирование экспериментов с эмбриональной тканью. Этот факт тотчас стимулировал активность ученых-меди-ков. Что их так привлекает в эмбрионе, имеющем, как правило, 9—12 недель от начала своего развития, а то и менее того? Почему такие эксперименты были до недавнего времени если и не под запретом, то не поощрялись?
Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется отступить на некоторое время к началу прошлого века. Глубоко верующая дореволюционная Россия весьма консервативно относилась к попыткам пересаживать человеческие органы. А уж об абортах и думать не смела. Если что-то и делалось, то втихаря и большей частью (особенно это относилось к людям состоятельным) за границею.
Запад же в то время бурлил открытиями, даже медицинскими сенсациями. В 1890 году медики Нью-Йоркского медицинского колледжа пересаживают мозг кошки собаке. Шуму поэтому поводу было много, а толку мало — мозг не прижился, оба существа погибли.
В 1907 году ученого Дона Кента осенила мысль, как можно обойти иммунный барьер, препятствующий приживлению чужеродной ткани. Он решил использовать для пересадки ткани эмбрионов. Главная мысль тут состояла в следующем: клетки эмбриона настолько молоды, что еще не обзавелись своими собственными иммунными метками, так что, глядишь, организм и не распознает подмену.
Попытка удалась наполовину; успех стал более-менее устойчивым лишь после того, как в дополнение к пересадке эмбрионной ткани стали все-таки использовать и медикаментозные средства, хотя бы на время подавляющие иммунитет. Решающий шаг в этом направлении был сделан в 1972 году, когда Джин Борсл открыл циклоспорин, за что и был удостоен Нобелевской премии.
После этого опыты по пересадке тканей эмбрионов стали набирать силу в Швеции, США, Англии, Франции… Однако одновременно с ними начались и мощные выступления против абортов. Стала набирать силу биоэтика, ставившая перед исследователем множество препон этическо-морального плана. В общем, чем бороться с собственными моралистами и законами, выгоднее приобретать эмбриональный материал за границей. И прежде всего в России, ведь но числу абортов мы занимаем одно из первых мест в мире. Так, по существу, продолжается и по сей день. Но, согласитесь, это все-таки лучше, чем если бы у нас покупали лишь готовые «запчасти» — то есть органы для пересадки неизвестного, очень часто криминогенного происхождения.
Да и самим врачам работать с эмбриональным материалом проще. Молодые клетки не только не имеют собственных имунных маркеров, но у них нет еще и специализации. А в итоге пересаженные, скажем, в почку, они тотчас начинают размножаться, вырабатывая здоровую почечную ткань. А поместите их в печень, эмбриональные клетки превращаются в печеночные ткани… И вырастая, принимают на себя часть функций больного органа.
Среди заболеваний, которые можно лечить таким образом, упоминается даже болезнь Паркинсона. Болезнь эта отвратительна — у человека начинают неконтролируемо подергиваться руки, ноги, голова… А кончается все, как правило, общим параличом. Причина же заболевания кроется в том, что мозг больного человека не получает достаточного количества вещества под названием дофамин. Болезнь уничтожила тот участок мозга, где он производился, и вот вам результат…
Несколько лет назад доктор Курт Фрид решил пересадить в мозг 22-летнего пациента постоянно действующий источник дофамина. Таким источником оказались нервные клетки эмбриона. И что же? Парень, находившийся в таком состоянии, что уже с трудом держал ложку в руке, смог после операции вернуться к любимому занятию — резьбе по дереву.
Помогают аналогичные операции также диабетикам, старикам-маразматикам, бесплодным женщинам… В общем, стал виден свет в конце туннеля. И зажгли его неродившисся дети.
Однако, что ни говорите, аборты — это зло. И потому ученые ищут возможность обойтись и без помощи эмбрионов. Похоже, что-то у них начинает получаться. И помогают им в этом две врожденные особенности нашего организма.