Знамя над рейхстагом - страница 20

Мы пошли к штабу, разместились в стоявших там двух «виллисах» и направились к месту, где Еременко проводил занятие с офицерами. Я с Курбатовым ехал впереди. Шофер Лопарев, тридцатилетний красноармеец с солидным водительским стажем, гнал машину по проселкам с огромной скоростью. Трясло нас нещадно. Но я не обращал на это внимания — все мои мысли были там, где сейчас вели бой наши подразделения.

Когда мы прибыли, занятие уже началось. Еременко стоял внутри плотного кольца генералов и офицеров и что-то объяснял им. Осторожно протиснувшись к нему, я доложил:

— Товарищ командующий, командир сто пятидесятой дивизии полковник Шатилов прибыл на занятие с опозданием!

— Эт-то еще что за штучки? — возмутился Еременко. — Ты, Шатилов, забыл, что такое война? — И он разразился в мой адрес серией нелестных эпитетов.

Я стоял сам не свой. Очень хотелось, чтобы Юшкевич вступился и объяснил, в чем дело. Но он промолчал. Тогда и я решил не оправдываться.

Дав выход своему гневу, Еременко поостыл и продолжал начатое объяснение:

— Вот посмотрите сюда. Если вы должны работать с авиацией, а передний край ваш проходит, как тут вот, через лес, то обозначать его надо таким манером… — Подняв руку с ракетницей, он выстрелил. Зеленый шарик взвился в небо и, описав крутую дугу, погас. — Разумеете? А то наши соколы вам же и пропишут по первое число…

В это время откуда-то появился незнакомый мне полковник и подошел к Еременко:

— Товарищ командующий, разрешите доложить!

— Ну, в чем там дело?

— Товарищ командующий, сто пятидесятая дивизия прорвала оборону немцев, заняла первую и вторую траншеи, захватила пленных и ведет бой за овладение первой позицией.

Еременко быстро обернулся ко мне:

— Что же ты, Шатилов, сразу не сказал? Немедленно забирай своих командиров и отправляйся на энпе, боем управлять.

— Есть! — Отыскав взглядом Алексеева, Зинченко и Елизарова, я сказал им: — К машинам!

Назад Лопарев гнал еще быстрее. Чувство обиды улетучилось — ведь здравый смысл в конце концов восторжествовал.

На НП мы не пришли, а прибежали. К этому моменту первый эшелон 469-го и 674-го полков, продвигавшийся на Каменку, встретил сильное сопротивление и остановился. Противник занимал выгодный рубеж. Требовалось решить, как быть дальше. Можно было свернуть бой — ведь мы разведали, что хотели: система огня неприятеля вскрыта, его инженерные сооружения и заграждения также теперь известны, промежутки между подразделениями установлены. Мы планировали захватить хотя бы одного «языка», а пленили около пятидесяти человек: Однако интуиция подсказывала мне, что бой надо продолжать. Вспомнились разговоры о готовящемся наступлении фронта, повышенный интерес командования к нашей разведке боем. В памяти возникло лицо Еременко: как он весь встрепенулся, когда услышал, что дивизия успешно прорывает оборону гитлеровцев. Все это, вместе взятое, и родило решение. А решив продолжать бой, я постарался сделать все возможное, чтобы удар наш не захлебнулся. Для этого надо было ввести второй эшелон дивизии, состоявший из 756-го полка и батальонов 469-го и 674-го полков.

Вызвав полковых командиров, я поставил перед ними задачу и сказал:

— Учтите, успех нашего прорыва поставит в выгодное положение весь семьдесят девятый корпус. От вас и ваших бойцов требуется напористость и стремление вперед. У опорных пунктов не задерживайтесь, обходите их и проникайте в разрывы боевых порядков.

Командиры передали по телефону приказания выводить батальоны на исходный рубеж и поспешили на полковые наблюдательные пункты.

«А все же достаточно ли этих сил, чтобы удар не оказался отбитым?» грызла меня тревожная мысль, и я со все большей решимостью поглядывал на подполковника Гордеева, зашедшего в мой блиндаж.

Василий Иванович Гордеев командовал 991-м полком самоходной артиллерии. Эта часть фронтового подчинения вот уже больше недели располагалась в полосе нашей дивизии. И я и Гордеев знали, что нам предстоят совместные действия. Об этом мы не раз говорили. И вот такой момент, кажется, настал.

Чтобы использовать этот полк, надо было запрашивать разрешение фронта. Но пока его добьешься, уйдет время. Эх, была не была… Я решился!