Знамя над рейхстагом - страница 22

— Ого! Вот это добре. Смотри, будь осторожен, не лезь ночью слишком вперед.

Командующий был явно в хорошем расположении духа, и я решил использовать этот момент:

— Разрешите доложить об одной неувязке!

— Ну что там? Докладывай!

— Я своим приказом ввел в бой девятьсот девяносто первый самоходный полк вашего подчинения…

— Правильно сделал! — раздалось в ответ. — Я сейчас сажаю на машины двести седьмую дивизию — будет у вас через два часа. И сто семьдесят первая выступает пешим порядком. Понимаешь, как кстати твой прорыв? Я в него буду вводить всю третью армию, а завтра перейдет в общее наступление весь фронт! Твое направление — на Идрицу. Желаю успеха!

В оперативных документах оно существовало всего двое суток. Но все-таки оно было — Идрицкое направление! После разговора с Еременко, шагая ночью по щедрой росе в Забеги, я ведать не ведал, на какой срок войдет в мою жизнь это направление. Главное — началось наступление, и нам в нем принадлежало не последнее место. Сто пятидесятая шла впереди!

За околицей Забегов, на поросшей лесом возвышенности мы расположились в отрытых гитлеровцами блиндажах. Один из них был наскоро приспособлен под наблюдательный пункт нашей оперативной группы. Противник отсюда ушел совсем недавно — в железной печурке еще тлели угли.

Я сразу же сел за телефон. Доклады командиров полков были похожи один на другой. Повсюду наши натыкались на сильный огонь. Наступать таким же темпом, как и днем, оказалось невозможно. К тому же люди здорово устали, требовалась хотя бы небольшая передышка. Но, с другой стороны, прекратить всякие действия — значило дать фашистам закрепиться на новых рубежах. И утром они окажут еще более решительное сопротивление.

Пришлось от каждого полка выделить по стрелковому батальону со средствами усиления для действий ночью, а по два батальона вывести из боя, чтобы люди до утра привели себя в порядок и отдохнули.

Самому мне поспать так и не удалось. Во-первых, интересные трофеи принес Коротенко. У убитого немецкого полковника разведчики нашли боевой приказ и план действий 23-й пехотной дивизии. Эти документы стоили того, чтобы над ними посидеть и мне, и особенно Дьячкову с Офштейном. Во-вторых, на НП были доставлены пленные.

Самой крупной птицей из них был штабной офицер в чине полковника. При нем оказалась карта, где обозначалось расположение всей Идрицкой группировки. Полковник был растерян.

— Мы не ожидали вашего наступления, — говорил он, — и тем более столь стремительного. У нас полная дезорганизация. Управление нарушено. Где свои, где чужие — трудно понять. Иначе бы я не очутился в вашем обществе. Часть солдат верна фюреру и законам дисциплины, они-то и оказывают вам отчаянное сопротивление. Другие ведут себя как предатели и трусы — покидают позиции без приказа. — Помолчав, он добавил: — У многих уже не выдерживают нервы.

От других пленных, в целом подтвердивших слова полковника, я узнал, что кое-где немцы отошли чуть ли не в панике, даже артиллерию оставили на огневых позициях. Всего в плен за минувший день было взято 114 человек. В числе боевых трофеев — около 40 пулеметов и 12 орудий. Только убитыми враг потерял до 300 солдат и офицеров.

Части дивизии продвинулись километров на двенадцать. В тылу у нас осталась Каменка, занятая врагом, и немало мелких неприятельских подразделений. О том, как подавить сопротивление гитлеровцев, я уже не беспокоился. Ночью на наш правый фланг — не через два часа, как предполагал Еременко, а так часа через три-четыре — вышла 207-я стрелковая дивизия. К утру подтянулась и 171-я. Одним словом, на Идрицкое направление вышел весь 79-й стрелковый корпус.

Рассветало, когда ко мне подошел Анатолий Курбатов.

— Товарищ командир, на нашей высотке в соседней траншее пулеметная рота немцев.

— Не может быть, — удивился я. — Так рядом с нами и ночевали?

— Да. Темно, боевые порядки перепутались, их и не заметили.

Соседство было не из приятных.

— Тарасенко, — позвал я командира разведроты, — поднимай своих людей и немедленно очисти высоту от фашистов.

Через несколько минут рота с трех сторон атаковала вражеские позиции, находившиеся в каких-нибудь ста метрах от нашего НП. Но не тут-то было! Из траншей хлынул ливень свинца. Бойцы залегли. Тарасенко попытался было их снова поднять, но пулеметные очереди прижали наших солдат к земле.