Знание-сила, 1999 № 11-12 (869,870) - страница 65

Главным средоточием недовольства политикой Александра был «малый двор» его матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Императрица стремилась подчеркнуть свой статус и вес в ущерб старшему сыну, клала в основу своего династического сценария напоминание о смерти Павла I и, следовательно, о нелигитимности Александра (это отражалось даже в расположении тех, кто присутствовал на ежегодной панихиде по Павлу в Петропавловской крепости: императрица помещалась во время этой церемонии на возвышении рядом с гробом, а все остальные члены императорской фамилии стояли ниже).

Вокруг Марии Федоровны группировались сторонники изоляционистской национальной модели («русская», или антинаполеоновская партия), и это придавало «малому двору» статус альтернативного политического центра для представителей антифранцузских настроений, не призванных в официальную политику. В публичном облике императрицы воплощались два разных концепта – «русской царицы» и «матери отечества», то есть разыгрывались карты национальная и семейственная. И то, и другое перенял и усвоил от матери Николай, воспитанный ею по контрасту с Александром. Николай выступал не только как «русский царь», но и как образец семейственных добродетелей (образ царя как любящего и заботливого мужа и отца сознательно культивировался Николаем). В противоположность бесполому сакральному монарху Александру I «отец нации» Николай 1 воспринимался подданными как «первый среди равных», как монарх, который, по умиленному замечанию московского почт-директора А.Я.Булгакова, «любит своих детей так же, как я своих».

Если в докладе Н.Н.Мазур речь шла об общих принципах государственной идеологии, то доклад О.В.Эдельман «Эпизод из биографии Д.В.Давыдова» был посвящен случаю частному, но в высшей степени характерному и выразительному. Содержание своего выступления О.В.Эде-льман резюмировала так: о том, как армейское начальство пыталось сделать из шести полковников трех генералов – и вконец среди них запуталось.

«Эпизод из биографии», упомянутый в заглавии, заключался в следующем: в январе 1814 года «поэту-партизану» Денису Давыдову объявили о производстве его в генерал-майоры, но уже к осени сообщили, что чин присвоен ему ошибочно и что надлежит ему оставаться полковником. Давыдов естественно, возмутился таким поворотом дел, стал хлопотать, призвал на помощь влиятельных друзей – и наконец (но лишь в декабре 1815 года) добился возвращения ему генеральского звания.

В советской историографии было принято объяснять этот эпизод неприязнью, которую испытывал император Александр к вольнолюбивому Давыдову. Дореволюционные же историки объясняли случившееся причинами куда более прагматическими – путаницей, вследствие которой Дениса Давыдова перепутали с его кузеном, тоже Давыдовым.

С помощью архивных материалов, хранящихся в Российском государственном военно-историческом архиве, О.В.Эдельман реконструировала, как именно это произошло. Все дело в том, что тогдашнее делопроизводство не требовало указания инициалов; между тем в описываемый период в русской армии служили одновременно шесть полковников Давыдовых, причем все – в кавалерии. Обычно однофамильцам присваивали номера (Давыдов-первый, Давыдов-второй и прочее), но в данном случае это сделано не было. В результате Александр Львович Давыдов, представленный к генеральству, его не получил, так как в это же время генералом был сделан Евграф Владимирович Давыдов, и начальство не дало хода его бумагам, сочтя, что Давыдов уже генерал, хотя генералом стал не Александр Львович, а его однофамилец. Александр же Львович, хорошо зная, что он генеральства еще не получил, начал жаловаться и хлопотать, чем поставил начальство перед необходимостью разбираться, какой из Давыдовых был ранен в руку, а какой – в ногу, и кто уже стал генералом, а кто еще только этого ждет.

Плодом этих разбирательств стала хранящаяся в архиве бумага под названием «Счет Давыдовым», в которой переписаны все шестеро Давыдовых. Когда же наконец и Денис Давыдов в свой черед был представлен к генеральству, начальство, увидев в списках очередного Давыдова, сочло, что речь идет об уже проясненной коллизии с производством А.Л.Давыдова, и Дениса Васильевича вычеркнули. Впрочем, в конечном счете Д.В.Давыдову повезло все-таки больше, чем А.Л., – если первый все-таки отвоевал свое генеральство, тс второй, так ничего и не добившись, подал в отставку в чине полковника. Кстати, идентификация Давыдовых ставила в тупик не только старинное армейское начальство: трудности возникли и у современных искусствоведов, которые так до сих пор и не сумели выяснить, какой именно из Давыдовых изображен на знаменитом портрете работы О.Кипренского.