Знание-сила, 2001 № 11 (893) - страница 9

Г. Бельская: – И значит, возникает некий императив для мирового сообщества – императив самоизменения. Не так ли?

В. Лапкин: – В последние голы все явственнее проблемы и подводные камни, с которыми столкнулась глобальная цивилизация. Столкнулась, но еще не опознала препятствие. Дело в том, что и мы, и особенно жители развитых стран подвержены иллюзиям, иллюзиям относительно способности собственных цивилизаций к преодолению любых проблем. Сегодня следствия этих иллюзий больнее всего начинают затрагивать Соединенные Штаты. Впрочем, не только они, но и весь западный цивилизованный мир обнаружил себя не готовым к реализации миссии как всеобщего интегратора, так и всеобщего блюстителя порядка. Последнее наиболее трагически проявилось в «черный вторник» 11 сентября.

Обнаружилось, что интеграционные ресурсы западной цивилизации на данный момент отнюдь не безграничны, а принципы интеграции и используемые для этого методы порою достаточно провокационны по отношению к тем цивилизациям, которые становятся объектом наиболее интенсивного интереса Запада. Проблема здесь в том, чтобы в этой драматической ситуации, омраченной кровавой и предельно деструктивной акцией, разглядеть в брошенном миру вызове некую возможность конструктивного ответа – предполагающую для глобализующейся цивилизации императив изменения ее собственного подхода к формированию своих целей, принципов и стратегии.

Для ответа на этот вызов необходимо вырабатывать такие принципы международного общения и международного порядка, которые были бы гораздо более приемлемы и гораздо менее болезненны для не вполне современных цивилизационных и конфессиональных общностей. Необходимо не столько упование на продвижение незападных стран к западному идеалу и западным ценностям, сколько согласованная трансформация идеалов и ценностей Запада и незападных культур в направлении глобальной перспективы, ориентируясь, образно говоря, на точку грядущей встречи, на то будущее, в котором, на самом деле, возможна встреча цивилизаций.

Напомню в связи с этим, что еще около пяти лет назад Хантингтон (не в своей знаменитой статье про раскол цивилизаций, а в последующей) сказал, в частности, что «вера в то, что незападные народы должны принять западные ценности, институты и культуру всерьез, аморальна по своим последствиям». Это было сказано пять лет назад, и вот сейчас мы, к сожалению, постигаем горькую правоту его слов… Естественно, что сейчас трудно от кого-либо, тем более от правительства США и американского народа, ожидать и требовать взвешенной и выверенной реакции, но я думаю, что пройдет некоторое время, и вслед за начавшимися силовыми акциями, может быть, появится более трезвое и мудрое понимание необходимости всерьез задуматься над тем, как выстраивать новый мировой порядок, нагружая его не столько имперским смыслом, сколько смыслами цивилизованными, современными, либеральными, гуманистическими, ориентированными прежде всего на свободу и благо человека.

Г. Бельская: – Возможно, Хантингтон и прав, говоря об аморальности навязывания западных ценностей, институтов, культуры, но послушайте, речь ведь идет не о детях, которым родители навязывают свой образ жизни. Речь идет все-таки о самостоятельных государствах, имеющих выбор. Это первое. И второе. Америка, как никакая другая страна, тратит гигантские суммы на помощь нуждающимся странам. Кстати, наша страна в их числе. И хорошо бы отдавать в этом отчет.

В. Пантин: – Но ведь недаром говорят: добро наказуемо. Для этого конкретного случая это, как нельзя, кстати. Но я бы хотел вот еще на что обратить внимание. На угрозу для свободы.

Представляется (об этом некоторые уже начинают говорить, но пока еще очень мало), что опасные последствия и самих террористических актов, и, главное, реакции на них еще и в том, что и демократия, и свобода, и права человека могут оказаться очень сильно урезанными в самих странах-цитаделях либерализма и демократии – в США, в Великобритании и других.

В. Лапкин: – Да, такая тенденция имеет место. Практически под ударом оказалась не только жизнь человека, но и его права и свободы. К тому же, как нам известно, у терроризма нет лучшего средства, чем агентура во всесильных государственных спецслужбах.