Знание-сила, 2003 № 06 (912) - страница 4

«Куда идет Россия?» — так симпозиум назывался девять лет подряд.

Теперь — «Куда пришла Россия»: юбилей так юбилей, пора подводить итоги...

Впрочем, юбилейного было немного, да и насчет подведения итогов собственного десятилетия тоже: настроены все были не празднично, а один так прямо заявил с трибуны: если вот сейчас повторить наши прогнозы, которые, например, в начале девяностых здесь звучали, так, право же, стыдно будет. Это, наверное, хорошо, что не сбылись те апокалиптические в основном прогнозы. Нынешний анализ происходящего в стране был куда сдержанней и деловитей — но трудно сказать, что намного радостней.

Основная интрига симпозиума, как это бывает иногда на лучших научных семинарах и конференциях, никем не планировалась: заготовленные для дискуссии вопросы оставили аудиторию равнодушной, а страсти разгорелись там, где никто не ожидал. Пока Россия «шла», а обществоведы ежегодно обсуждали, в каком именно направлении она движется, длился так называемый переходный период; заодно с десятилетней темой похоронили и его, придя к почти единодушному согласию, что период этот кончился, пора оглядеться в доме, который, похоже, не временное, а постоянное наше жилище.

Вот насчет того, насколько оно постоянно, а дом — прочен и устойчив, и пошел главный спор. Одни — не сказать, чтобы с большим энтузиазмом, но принимая это как данность, собрались закончить в нем свои дни и передать по наследству детям и внукам.

Другие говорили, что это не больше чем иллюзия устойчивости, что гитара с бантом и календарь на стене передвижного вагончика не могут превратить его в капитальное строение.

На эту интригу наслаивались, убегали вбок и вглубь другие сюжеты и сюжетики, интересные, неожиданные, смешные.

На заднем плане маячил, время от времени выходя на передний, десятилетний спор между экономистами и социологами насчет того, полупуста бутылка или все же наполовину полна. Пожалуй, на этот раз экономисты были более решительно оптимистичны, чем обычно, — наверное, не без некоторых оснований. Интересно, а может быть так, что пессимистами окажутся экономисты, а оптимистами — социологи? Нет, кажется, уж лучше пусть будет наоборот.

Трехдневный симпозиум закончился круглым столом, в воскресенье вечером. График был плотным, люди устали, и председательствующие даже поспорили друг с другом, сколько придет народа на это не слишком обязательное мероприятие.

Пессимист Юрий Левада ждал человек 30; оптимистка Татьяна Ворожейкина — человек 50. А зал пленарных заседаний оказался полон, как в день открытия, и выступать пожелали больше 60 человек. Возможно, именно необязательность свободного разговора привлекла многих, напомнив старые интеллигентские московские кухни, на разговоры в которых теперь многим просто не хватает времени.

Мне кажется, это была одна из самых интересных сессий десятилетнего симпозиума. Он не может просто кончиться. Наверное, он сменит название — подождем год и узнаем, на какое...

Ирина Прусс

Социализм рухнул, потому что не смог обеспечить развитие страны после индустриализации.  

Переход из социализма в капитализм завершен, новая социально-экономическая система сложилась.  

Эта система внутренне неустойчива и не сможет продержаться долго.

Отто Лацис

Сегодня мы в очередной раз пытаемся вырваться из ловушек, которые поджидали российскую власть и российское общество, пожалуй, на всех этапах их истории. Бела в том, что на протяжении всей этой истории, и особенно истории XX века, власть в нашей стране была монополизирована одной политической силой, будь то монархия, партия коммунистов или иная. А монопольная власть не уходит, она может только рухнуть, ввергая всю страну в социальную катастрофу. Новая власть в катастрофической ситуации вынуждена вводить чрезвычайные меры, чтобы защитить граждан, но ничто так не способствует установлению новой монопольной власти, как режим чрезвычайных мер.