Знание-сила, 2004 № 11 (929) - страница 24
Значит ли это, что в любой звездной системе, где есть землеподобные планеты, расположенные в зоне обитаемости и устойчиво, без возмущений со стороны блуждающих планет- гигантов обращающиеся там в течение многих сотен и даже миллиардов лет, жизнь тоже обязательно появится и так же обязательно разовьется — сначала до уровня бактерий, а потом и людей?
Увы, не значит. Если настроиться на серьезный лад, придется признать, что наука до сих пор не знает, как удалось природе преодолеть первый же барьер на пути возникновения жизни — переход от отдельных аминокислот и нуклеотидов к длинным цепям белков и нуклеиновых кислот (ДНК и РНК). Ученые пока не могут воспроизвести этот процесс в лаборатории и не могут однозначно ответить, был этот процесс в высшей степени вероятным или в такой же высшей степени — редкой случайностью.
Но трудности на этом не кончаются. Выдающийся биолог современности Джон Мэйнард Смит в статье "Главные эволюционные переходы", написанной (как и выросшая из нее книга "Происхождение жизни") в соавторстве с Ёрсом Шатмари, насчитывает по меньшей мере восемь барьеров, которые должна была преодолеть эволюция на пути от простейших "живых молекул" до разумного существа. Здесь и переход от молекул, свободно плавающих в воде, к молекулам внутри мембраны (клетки), от простейших, безъядерных бактериальных клеток (прокариотов) к клеткам с отделенным ядром (эукариотам), внутри которого спрятаны ДН К с их генами, а от первых эукариотов — к сложным организмам.
Сегодня считается, что этот скачок сложности жизни был результатом эволюционного "взрыва", произошедшего 550 миллионов лет назад, в кембрийскую эпоху, но что было причиной самого этого "взрыва" — счастливая случайность или железная закономерность раз начавшейся эволюции, — не знает пока никто. И так далее, и так далее вплоть до того, что никто не знает, каким образом произошел самый последний переход — к Человеку разумному, к Гомо сапиенс, и есть очень видные ученые, убежденные, что это было результатом случайной мутации, которая наделила одного из предков человека "геном речи".
Фото В. Бреля
Если каждый из этих переходов не обязателен, а характеризуется всего лишь какой-то вероятностью, то эта вероятность должна уменьшаться со временем: одолеть один барьер вероятнее, чем два, одолеть два — вероятней, чем одолеть три, и так далее. Английский астроном Иан Кроуфорд, давно занимающийся проблемой космических цивилизаций и скептически относящийся к возможности их существования, считает, например, что главным и практически неодолимым препятствием для появления других разумов во Вселенной является переход от бактерий к сложным организмам. И в самом деле, бактерии единолично владели земными океанами 3 миллиарда лет подряд, от своего зарождения до Кембрийского взрыва. Могли бы владеть и дальше, говорит Кроуфорд, если бы не этот случайный взрыв. Поэтому не исключено, что во Вселенной и даже в нашей галактике сушествует множество землеподобных планет, на которых жизнь зародилась и развилась, но — только до уровня простейших бактерий, не дальше!
Впрочем, на стакан можно посмотреть и с другой стороны, тогда он окажется наполовину полон. В конце концов, всего десять лет назад о существовании других планет в нашей галактике тоже говорили, как о чем-то в высшей степени гадательном, а сегодня это область серьезных компьютерных расчетов и научных теорий, основанных на изрядной статистике. Может быть, еще через десять лет в распоряжении науки окажется такое же статистически значимое число "жизней", как сегодня внесолнечных планет? Может быть, жизнь действительно объявится и на Марсе, и на Европе, и даже на Венере?
Мы не знаем, к чему мы приближаемся в неустанном марше познания — к открытию еще одной жизни или к окончательному разочарованию, но к какому-то ответу мы явно приближаемся. Мы уже знаем, что другие планеты есть. Мы имеем основания думать, что другие "Земли" найдутся. Мы полагаем, что какая-то "жизнь" на них может быть обнаружена. И мы — кто робко, кто пылко — надеемся, что где-то эта "жизнь" могла даже развиться до уровня разумной.