Знание-сила, 2006 № 07 (949) - страница 3

Этот миг трудно с чем-либо сравнить. В классической работе австрийца Элиаса Канетти «Масса и власть» об этом сказано так: «Это миг, когда все, принадлежащие к массе, отбрасывают различия и чувствуют себя равными. Имеются в виду прежде всего обусловленные внешне должностные, социальные, имущественные различия».

Подобное — пьянящее — чувство единения люди испытывают в дни революций и победоносных войн. Если же разрядки не происходит и несколько фигурок, бегавших по полю, растерянно разводят руками, разочарование передается публике. Ее бьет словно током. От обиды и боли некоторых охватывает жажда разрушения. В нашей памяти еще свеж молодежный марш в июне 2002 года, когда по автомобилям и витринам на Тверской улице били, как следовало бы бить по мячу.

Эта жажда разрушения не ограничивается предметами, попавшими под руку болельщикам, а фокусируется на людях. В 1963 году Яшина на каждом матче чемпионата страны освистывают за провал сборной. В 1983 году Лобановскому запрещают впредь работать со сборной. В 2003 году на трибунах московского стадиона — этого «храма футбола» — бушует «краснобелая революция». Молодые фаны скандируют: «Чемодан — вокзал — Ростов» до тех пор, пока всесильный президент «Спартака», как Янукович с президентского кресла, не слиняет восвояси.

Футбол прост. Победителям достается слава, побежденным — горе. В Древней Америке игроков, потерпевших поражение в ритуальной игре в мяч, казнили. Гнев народа и властей обрушивается на головы неудачников и теперь. Летом 1994 года колумбийский футболист Андрес Эскобар, забивший гол в свои ворота в матче чемпионата мира против США, был демонстративно расстрелян болельщиком. После неудачи в футбольном турнире Олимпиады-52, где советские футболисты «сдались наймитам кровавой клики Тито-Ранковича», была стерта в пыль команда ЦДКА, составившая основу сборной. Ее расформировали, как полк, потерявший знамя.

Форвард сборной Чехии Милан Барош падает после подката игрока голландской сборной

Давно стала крылатой фразой: «В футбол играют все, а побеждают лишь немцы». Так давно, что уже отлетела в область анахронизмов. В футбол играют все, но побеждают скорее одержимые желанием — наперекор всем обстоятельствам — стать первыми.

Футбол — столбовая дорога, что начинается в трущобах и ведет наверх общества — в кварталы новой элиты. По этой дороге бегут гурьбой миллионы мальчишек, радостно сворачивая за каждой пустышкой, блеснувшей на обочине. Мало у кого достает воли добежать до конца, но эти немногие становятся — в фантазиях их нищих земляков — подобны богам.

Такие звезды, как Пеле, Эйсебио, Марадона, Рональдинью, Зидан, выросли в бедности и создали свой неповторимый стиль, тренируясь на пустырях. Вот и в Европе в 1920 — 1950-е годы в футболе царил «дарвинизм»: кто проходил школу «тряпичного мяча на задворках», тот расталкивал локтями «и всяких там мастеров», пробиваясь к успеху. Сегодня естественный отбор торжествует в Африке и Южной Америке, но никак не в Европе, где у детей найдется тысяча других развлечений, помимо «дыр-дыр».

Футбол слишком прост, и на него неинтересно менять игры в твоем ноутбуке или всякие там приколы в Интернете. Футбольные армии европейцев, готовясь биться за честь страны в «священной мировой игре», вербуют под свои знамена варваров. Так в позднем Риме легионы, набранные в основном из варваров-федератов, отстаивали рубежи страны от полчиш собратьев, рвавшихся в Италию.

Ярчайший пример тому — чемпионы мира 1998 года — французы, в рядах которых были выходцы (или их потомки) из Ганы, Новой Каледонии, Аргентины, Алжира, России (Юри Джоркаефф), Армении (Ален Богоссян). Один из ведущих журналистов «Монд» Эрве Гаттеньо, комментируя победу, заметил: «Еще никогда со времен 1789 года французы не были так горды уроком, преподанным им миру». Урок же был, по его словам, таков. В эпоху глобализации Франция демонстрирует, как надо относиться к иммигрантам, помогать им адаптироваться в чужой для них стране. Сказано было вовремя: еще ни один автомобиль не горел на улицах французских городов долгими осенними ночами.