Знание-сила, 2007 № 01 (955) - страница 9
Нынешняя администрация США не слишком прислушивается к подобным призывам, но миллионы и миллионы американцев относятся к ним более чем серьезно. Вероятно, в первую очередь, именно этим и объясняется исключительный интерес, который вызвала у читателей новая монография Джареда Даймонда, профессора Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Эта книга называется «Коллапс», а ее подзаголовок — «Как различные общества выбирают путь либо к краху, либо к успеху». Это детальный анализ и древних, и совсем недавних катастроф, настигших людей, которые бездумно эксплуатировали природные ресурсы и не умели или просто не желали прислушаться к тревожным сигналам. «Коллапс» месяца три возглавлял список бестселлеров в своем литературном разряде, хотя этот трактат объемом в 600 страниц отнюдь не развлекаловка.
Джаред Даймонд представитель почти вымершей породы энциклопедистов. Сейчас он работает на стыке физической географии, биогеографии, истории, археологии, экономики и экологии, прежде занимался биохимией, физиологией, орнитологией. Помимо «Коллапса», он опубликовал еще три научно-популярные книги, имевшие огромный успех. Одна из них, «Пушки, микробы и сталь» (1998) получила самую престижную американскую журналистскую награду, премию Пультцера.
В своей новой монографии Даймонд пишет о популяционных коллапсах, основой которых было разрушение среды обитания. Причины — в неблагоприятных природных переменах (скажем, ухудшение климата), появлении внешних врагов, изменении структуры сложившихся торговых обменов: любой из этих трех факторов жмет или не жмет на кнопку запуска коллапса. Однако самым важным Дайманд считает реакцию общества на экологические изменения.
Теория суха, поэтому лучше перейдем к наглядным примерам. Их в книге Даймонда немало, но я остановлюсь всего на трех.
Конечно, это Рапа-Нуи, он же остров Пасхи, самый восточный из островов Полинезии. Открывший его как раз на Пасху 1722 года голландец Якоб Роггевен в своем путевом журнале описал огромные каменные статуи, повернутые спиной к океану и отметил, что их происхождение объяснить никак нельзя. Каким образом немногочисленные обитатели крошечного островка со скудной растительностью смогли вырубить из вулканического туфа сотни длинноухих истуканов высотой с двух-трехэтажный дом, доставить их без какого-либо тяглового скота в различные точки побережья и поднять на мощные каменные платформы-аху? На острове росли кустарники и небольшие деревца, но совсем не было высокоствольных деревьев, без которых невозможно изготовить ни рычагов, ни катков, ни крепких канатов. Так и возникла пресловутая «загадка статуй острова Пасхи», которую пытались объяснить даже с помощью гипотезы о визите инопланетян.
Теперь ученые установили, что в прошлом остров покрывали обширные леса с множеством самых высоких в мире пальм, элекокарпусов, знаменитых прочной древесиной. Была там и триумфетта трехлопастная, из коры которой полинезийцы издавна изготавливают отличные веревки. Островитян было тогда более пятнадцати тысяч, так что рабочей силы тоже хватало. Статуи высекали в каменоломнях и перетаскивали на деревянных полозьях, под которые подкладывали деревянные шпалы, а потом поднимали с помощью деревянных рычагов. Эта технология была вполне доступна самим полинезийцам без всяких межзвездных скитальцев. Но куда делись и люди, и леса?
Остров Пасхи был заселен относительно недавно, в девятисотые годы нашей эры, потомками обитателей архипелага Бисмарка у Новой Гвинеи. Рапа-Нуи настолько удален от прочих островов Полинезии, что его население вплоть до первых визитов европейцев пребывало в полной изоляции. Дюжине кланов принадлежал определенный участок побережья; на каждом участке — от одной до пяти крупных платформ-аху, вес которых достигал нескольких тысяч тонн (таких платформ всего двадцать пять), десятки средних и мелких, у подножий которых островитяне хоронили пепел сожженных усопших. Специалисты полагают, что строительство аху и возведение статуй началось тысячу лет назад, достигло наибольшей интенсивности в 1200-1500 годах и закончилось около 1600 года. Примерно тогда или чуть позже численность островитян стала стремительно сокращаться и ко времени прибытия эскадры Роггевена вряд ли превышала пару тысяч. Депопуляция сопровождалась разрушением сложившихся общественных устоев, межклановыми войнами и возникновением каннибализма.