Знание-сила, 2008 № 01 (967) - страница 24

Второй раз смертную казнь ему заменили шестилетней каторгой. Судил его военный суд, утверждал приговор командующий Московским округом. Потом Фрунзе вышел на поселение, оказался в ссылке, бежал, жил под чужими фамилиями, последняя была — Михайлов, ему передали документы пропавшего без вести земляка.

После Февральской революции Фрунзе организовывал милицию и советы в Минске, потом участвовал в захвате большевистской власти в Москве в октябре 17 года. Потом возглавлял партийную и советскую власть в Иваново-Вознесенске, затем был военным комиссаром Ярославского военного округа. И, наконец, стал командующим армией — Четвертой армией Восточного фронта.

Почему именно он был назначен командующим? Потому ли, что у него такая революционная биография? Безусловно. Но Фрунзе обладал к тому же особым, совершенно удивительным организаторским талантом, и это было с молодых лет. Он был человеком решительным и храбрым. Он лично водил войска в атаку, что для командарма даже как-то неуместно. Но вот, когда оказалось нужно, взял винтовку в руки и повел один из полков чапаевской дивизии в атаку.

Впоследствии очень лихо ездил на автомобиле. За несколько месяцев угодил в три аварии. Это был человек, прекрасно приспособленный для войны, для решительных действий, без страха и колебаний. Каким он был полководцем? Не знаю. Не верится, что человек, не имевший никакого военного образования, не принимавший участия в настоящей войне, вдруг сразу оказался способным командовать армией, группой армий, фронтом. Здесь ведь одной личной храбрости недостаточно. Нужны знания, умения, нужен профессионализм. Но он умел мобилизовать знания и умения других. Качество тоже очень ценное. Нужно смотреть на его команду. Его всюду сопровождал Федор Федорович Новицкий, генерал-лейтенант старой армии, он был его заместителем еще в бытность Фрунзе военным комиссаром. Военные специалисты были начальниками его штабов или его заместителями, они всегда были при Фрунзе. И тогда, когда он командовал армией, и когда стал командовать группой войск, и когда командовал Восточным фронтом.

Начиная с Туркестанского фронта, его помощником был бывший полковник Александр Карлович Андерс, несомненно, Фрунзе опирался и на начальника штаба Южного фронта Ивана Христофоровича Пауку; армиями Южного фронта командовали тоже бывшие офицеры царского времени — Владимир Лазаревич и Август Корк, и т.д. Он возил их с собой, умел к ним прислушаться, учился у них, понимая, что без их знаний он стоит немного.

И именно сотрудничество с ними есть важнейшее условие побед и просто выживания. Тухачевский получил военное образование, и хотя не командовал ни частями, ни соединениями, имел опыт реальной войны. Поэтому его, бывшего поручика, можно представить себе в роли самостоятельно планирующего операции и принимающего решения, что он и делал. Фрунзе — нет. Обычно коммунисты бывали комиссарами, а Фрунзе был командующим, причем единственным командующим фронтом среди бывших офицеров. Остальные командующие практически все были в прошлом офицерами или генералами Генерального Штаба.

Есть легенда, что если бы в Крыму был Фрунзе, а не «тройка» Пятаков, Бела Кун и Землячка, то там не было бы массовых репрессий против офицеров. Я в этом сильно сомневаюсь. И сужу по прежней практике Фрунзе. Вот его донесение Троцкому (копия Ленину), называется «О неустойчивости ближнего тыла». Это 17-18 марта 1919 года. Он только что вступил в должность командующего армией. Речь идет о крестьянском восстании в ряде уездов Самарской губернии. Причем крестьяне выдвигали такие лозунги: «Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции!», «Долой коммунистов и коммуну!» — они как бы были за советы без коммунистов, то есть лозунг кронштадтский, только уже весной 1919-го года в Поволжье. И вот что Фрунзе пишет: «При подавлении движения убито, пока по неполным сведениям, не менее 100 человек. Кроме того, расстреляно свыше 600 главарей и кулаков». В бою — около ста, а потом всех тех, кого сочли ненадежными, просто расстреляли. «Село Усинское, в котором восставшими сначала был истреблен целиком наш отряд 170 человек, сожжено совершенно». Причем, почему это происходит, Фрунзе отлично понимает: «Движение выросло на почве недовольства экономическими тяготами и мероприятиями, а в силу несознательности населения было направлено и использовано должным образом». А с несознательными мы будем поступать вот так — расстреливать потенциальных главарей и сжигать начисто те села, на территории которых произошло убийство красноармейцев. Фрунзе в этом отношении был ничем не лучше Тухачевского, подавлявшего Тамбовское восстание, или Пятакова, Бела Куна и Землячки, которые проводили «красный террор» в Крыму. Если бы было соответствующее указание, то Фрунзе, несомненно, его выполнил бы.