Знание-сила, 2009 № 01 (979) - страница 9
Обширное исследование посвятила нарративу российский философ Елена Трубина: «Все новые и новые исторические события, — пишет она, — демонстрируют то, какой неотъемлемой частью человека является чувствительность к вымыслу и создание все новых вымыслов. Нарратив, повествование (мы будем употреблять эти термины как синонимы) — главная форма, посредством которой вымысел живет в культуре. С его помощью мы придаем опыту форму и смысл, упорядочиваем его посредством выделения начала, середины, конца и центральной темы. Человеческая способность рассказывать истории есть главный способ, каким людям удается упорядочить и осмыслить окружающий мир».
В отечественной литературе тема нарратива часто обсуждается в контексте философии и психотерапии и довольно редко — в контексте истории науки и естественнонаучного образования. В то же время, например, англоязычные авторы весьма активно обсуждают нарративный подход и в связи с деятельностью по формированию имиджа современной науки и в не меньшей степени в связи с реформами в области естественнонаучного образования.
Е. Трубина пишет: «Распространен скептицизм по отношению как к этой дисциплине (нарратологии. — Б.Б.), так и в целом к «нарративному повороту», то есть характерному для последних трех десятилетий междисциплинарному движению, в центре которого — нарративные модели порождения знания и нарратив как способ социального взаимодействия. <...> Истории допускались только в качестве иллюстрации, риторического обрамления строгой мысли, как что-то глубоко вторичное, как ненужные кружева на железном остове строгой аргументации».
Как же все-таки нарратив — если понимать его таким образом — присутствовал в истории науки?
«Нарративные модели порождения знания» в значительной мере связаны с периодом становления Лондонского Королевского общества (и, значит — с институциональным становлением науки Нового Времени). Так, И.С. Дмитриев, описывая процедуру первых заседаний Лондонского Королевского Общества, говорит об опоре на «репортаж-нарратив об отдельно взятом событии» и о том, что именно «на этом пути ученые мужи надеялись получить знание, одинаково убедительное для всех».
Об общей ориентации английской науки на описание исследуемых явлений — противопоставляя при этом описание объяснению — писал и Павел Флоренский. «Противоречия английских моделей и английских формул живо свидетельствуют о желании англичан не объяснять мир, но лишь описывать его теми средствами, которые, по свойствам именно английского ума, наиболее берегут его силы, силы английского ума». Особенности английской физики Флоренский определял так: «Ей дорог сырой факт, ей дорога природа и дорого описание действительности посредством символов, избираемых всякий раз наиболее соответственно умственному складу данного исследователя».
С помощью повествования мы придаем опыту форму и смысл, упорядочиваем его посредством выделения начала, середины, конца и центральной темы.
За пределами британской науки классическим примером «нарративных моделей порождения знания» могут служить работы Гете по теории цвета. Собственное описание цветовых явлений Гете противопоставлял рациональным способам получения и анализа спектра белого света, провозглашаемых Ньютоном и предполагающих предварительное выдвижение гипотезы и последующее ее обоснование в эксперименте. Гете указывает на огромное количество ухищрений, которые понадобились Ньютону, чтобы экспериментально зафиксировать спектр белого света. Этим ухищрениям он противопоставляет тщательные описания цветовых ощущений, замечая, к примеру, что если смотреть сквозь зеленую штору, то серое здание кажется красноватым; если же идти лугом при относительно ясном небе, то со всех сторон преобладает зеленый цвет, а стволы деревьев кажутся красноватыми. С современной точки зрения наблюдения Гете относятся скорее к психофизиологии, чем к физике. От Ньютона же и его последователей, стремившихся перевести физику с языка качественных описаний на язык количественного эксперимента и математических моделей, напротив, требовалось «развести» в оптических исследованиях физику и психофизиологию.