Зной - страница 8
и в beggar-my-neigh-bour.[16] Воспользовавшись одиночеством, Арабелла обнаружила в полутьме обитый шелковым гобеленом небольшой диванчик и прилегла на него.
На столе лежали несколько номеров «Чойса».[17] Арабелла взяла наугад один, полистала. Но это занятие ей вскоре наскучило и, медленно поднявшись, она подошла к одному из секретеров и приоткрыла стеклянную дверцу.
На полке стояло несколько томиков с рассказами Дафны дю Морье. Арабелла знала это собрание: точно такое же стояло у ее мамы в спальне, на этажерке у изголовья – мама любила читать перед сном. И Арабелла обожала, вернувшись в субботу из пансиона, читать эти рассказы, в которых переплеталось обычное и странное, размеренная семейная жизнь и печальные мелодрамы.
Сейчас она уверенно сняла с полки один из томов и, раскрыв его на нужной странице, присела было на стул, но потом передумала и вышла из гостиной – в ту дверь, которая вела в небольшой сад, заботливо укрытый стенами отеля от морских ветров.
Это было именно то, что нужно: старый садовник, увлеченный своим делом молчун, о котором здесь, в Фолмуте, ходили легенды, сделал свой сад похожим на знаменитый Белый сад в Сиссингхерсте. Тут тоже цвели только белые цветы: белые лилии, белые анемоны, белые примулы окружили Арабеллу и опьянили ее своим ароматом. Аккуратно переступив через декоративный ручей, струящийся из темного грота, она опустилась прямо на шелковистую траву, которой порос правильной формы холм, и снова раскрыла книгу.
Изящные образы, обворожительная интонация, которая так захватывала ее, девочку-подростка, когда она тайком от взрослых читала рассказы о любви и неутолимой страсти, замирая на страницах, посвящавших ее в тайны взрослых, вновь нахлынули на Арабеллу. Но теперь она еще и завидовала тому, как легко умела Дафна писать о сложных чувствах и ощущениях – будто подслушивая слова у самой природы.
«На руку маркизы уселась стрекоза, – читала Арабелла. – Тельце насекомого изогнулось, словно в ожидании, крылышки ярко блестели. Чего она ждет? Маркиза дунула, и стрекоза улетела, но тут же вернулась опять, настойчиво кружась над лицом…
– Почему вы меня не поцелуете? – спросила она, и вдруг сама испугалась своих слов, будто они разбудили в ней какое-то страшное предчувствие.
Он не ответил. Он не шевельнулся. Он продолжал на нее смотреть. Она закрыла глаза, и стрекоза улетела с ее руки.
Когда фотограф наконец склонился над ней, это было совсем не то, чего она ожидала. Она думала, что он схватит ее и начнет душить в своих объятиях, но ничего подобного не случилось. Было такое впечатление, что снова вернулась стрекоза и гладит, щекочет своими крылышками ее нежную кожу».
Это был один из любимых рассказов Арабеллы. «Интересно, что чувствовала Дафна, когда писала его? И приходилось ли ей самой испытывать то, о чем она писала? А может быть – так вообще не бывает? Порой мне кажется, что я живу по-настоящему только тогда, когда пишу мои книги…»
Задумавшись, Арабелла улеглась на траву, закинув руки за голову, и стала смотреть на цветы через синие стекла очков. Она держала их в руке и наводила на клумбы, фонтан, белые скамейки, уютно устроившиеся в тени беседок. «Синий сад, синий вечер, синяя грусть… Неужели мой незнакомец равнодушен ко мне?» Стрекоза, словно выпорхнувшая из рассказа Дафны дю Морье, пролетела мимо, и Арабелла, вспомнив о книге, перевернула страницу.
Зачитавшись, она забыла о времени, и когда чьи-то руки легли ей сзади на плечи, сначала она подумала, что это влюбленный в капризную маркизу герой пришел на свидание на заросшую папоротником поляну…
Но потом руки мужчины – а это были руки вчерашнего незнакомца, уже описанные ею в новом романе! – уверенно скользнули вниз и сильно сжали ее грудь. А еще через мгновение он навалился на Арабеллу всем телом и, прижатая животом к теплой земле, поросшей ласкающей травой, она не почувствовала ничего, кроме неприятного жжения и досады.
– По-моему, вы изнасиловали меня, – сказала она минуту спустя, повернув голову и глядя на мужчину, имени которого не знала. Он застегнул молнию своих тонких обтягивающих брюк и сел на траву.