Золотая Колыма - страница 60

Старателей чаще проверял Поликарпов. Наметанным глазом он видел многое, но не всегда мог прижать «хищника», схватить его за руку с поличным... Оглобина недоставало.

Бывал на ямах и в бараках, где промывали пески, и сам Юрий Александрович. Однажды, 25 октября, когда был мороз под тридцать пять, Билибин вернулся со стана поздно и не в духе.

— Все у них по-старому. Хищники есть хищники... Сологуб американку сколотил, а все остальные моют лотками в бараках, как кроты. Волк намыл двести граммов. И у корейцев неплохо.

Юрий Александрович, не снимая дубленку, присел к столу и заиндевелой бородой уткнулся в шурфовочный журнал.

— Закончил смывать пробы десятого, девятого, восьмого и седьмого шурфов,— как всегда неторопливо докладывал Раковский и тяжко вздохнул: — Пусто. Лишь в девятой четверти седьмого шурфа оказались вот такие слабые знаки,— Сергей развернул бумажный пакетик со шлихом и едва видимыми блестками.

— Весьма слабые,— покачал головой Билибин.

— Все шурфы сели на мерзлоту. От пожогов тают плохо. Через два дня начну мыть пробы двенадцатого, одиннадцатого, шестого и пятого.

— Подвел нас Безымянный, не оправдал надежд,— печально констатировал Билибин.

— Поликарпов чувствует себя виноватым и несчастным.

— Н-да, заявочка его на долину Безымянного не подтверждается... Но пусть он голову не вешает. Подойдут наши. Организуем второй разведрайон по Среднекану, выше устья Безымянного. Возможно, россыпь идет оттуда... А летом развернем поиск. Нам бы лишь лета дождаться.

А долгая колымская зима только еще начиналась.

За какую-нибудь неделю морозы сковали игривую речку Безымянную.

21 октября по ее льду, не встретив ни одной полыньи, пришел с прииска Поликарпов. Он принес обратно почту, которая направлялась в Олу с Оглобиным. Филипп Диомидович уходил с девятью лошадьми и вместе с ольчанами из артели Сологуба. За Среднеканским перевалом они окунулись в такой глубокий снег, что пришлось вернуться. Три лошади у них пали, трех, вконец истощенных, они вынуждены были забить уже на стане, а те, что остались, настолько ослабли, что, если и их не поставить на корм, подохнут... Кормить же на прииске нечем: ни овса, ни сена...

— Вот она, матушка-тайга,— закончил свой невеселый рассказ Филипп Романович и еще печальнее добавил: — По такому снегу олени с Олы не пройдут, транспорта нам скоро не дождаться...

Чтобы хоть как-то утешить Поликарпыча, Раковский бодренько сказал:

— Якутским правительством к нам специально прикомандирован человек! Владимиров Елисей Иванович. Сейчас они с Билибиным на охоте. С Владимировым прибыл и Петр Попов из Тасканского кооператива. Мы заказали им теплые вещи, лыжи, кой-какие продукты. Многого не обещают, но кое-что к первому декабря подбросят, оленей подгонят...

Филипп Романович то ли уже знал об этом, то ли не очень верил в успех этого предприятия, как-то безучастно выслушал и направился к выходу.

— А может, Владимирова попросить насчет коней? — как утопающий за соломинку, ухватился Раковский.— Пусть отведет их в Сеймчан, к якутам, у них сено, наверное, есть, до весны постоят, а за прокорм заплатим!..

Поликарпов остановился в дверях, оживился:

— Очень хорошо бы! А то, ей-богу, жалко лошадок.

Морозы крепчали с каждым днем. Ночью 3 ноября в градуснике замерзла ртуть. Значит, ночью было все пятьдесят. И шептали звезды.

Собрав все порожние посудины, Билибин разливал по ним спирт и воду. Сначала делал расчеты на бумаге, чертил графики, потом тщательно отмерял жидкости стаканом, царапинами нанося деления, а затем эти жидкости перемешивал. Одну из этих смесей выставил на мороз и, когда смесь в бутылке зашуговала, он, сверясь с показаниями термометра, воскликнул:

— Точно как в аптеке!

Все бутылки с разными смесями развесил под стрехами.

Рабочие, придя с шурфовки, были немало удивлены. Первым высказал догадку Алехин:

— Ясно. Вместо фонарей, Как в большом городе!

— Братцы! — поддержал его Лунеко.— Ведь через три дня — праздник! А мы заработались и счет дням потеряли...

— Темнота! — с некоторой обидой протянул Юрий Александрович.— Это же термометры! Спиртовые термометры собственного изготовления! Перед вами, догоры, смесь воды и чистого спирта, spiritus vini, в точно рассчитанных количествах. Вот в этой бутылке расчет такой: как смесь зашугует — значит, пятьдесят градусов мороза. А в этой — пятьдесят четыре, здесь — пятьдесят восемь и так далее до семидесяти. Понятно?