Золотая Колыма. Воспоминания А. С. Яроцкого о Колыме в литературном контексте - страница 16

Интерес А. С. Яроцкого к «Повести непогашенной луны» имел личные причины. В семейной хронике Яроцкий более подробно написал о причастности его дяди, А. И. Яроцкого, работавшего до 1925 г. в санитарном управлении Кремля, к истории болезни М. В. Фрунзе. Со смертью командарма был связан уход А. И. Яроцкого с этой должности.

По воспоминаниям Яроцкого, в один из приездов в Ленинград Александр Иванович рассказал его матери: «…Фрунзе нуждался в операции в области желудка, но его сердечная деятельность была настолько ослаблена, что он не мог выдержать наркоза» (ЛП. С.24).

По словам дяди, на консилиуме он сказал, что без операции больной имеет шанс выжить, а операция убьет его наверняка.

Про своих коллег он говорил – это не врачи, а византийские царедворцы, намекая на решение высокой партийной инстанции о необходимости операции (ЛП. С. 25).

Яроцкий помнил, что номер журнала с этой повестью был сразу же изъят, но ему удалось взять повесть у знакомых и прочитать. Он знал, что Б. Пильняк был одним из популярных писателей 1920-х гг., погиб в 1937 г., был реабилитирован, но его произведения не переизданы.

Эти факты подтверждают выводы современного исследователя творчества Б. А. Пильняка Л. Н. Анпиловой о широкой известности этой повести: «Сразу после выхода в свет повесть вызвала бурю негодующих откликов: современники увидели в ней злобный памфлет на советскую действительность, связывая сюжет повести с обстоятельствами гибели Фрунзе…»[87]. Воспоминания Яроцкого свидетельствуют о том, что повесть Пильняка он запомнил в середине 1920 гг. именно потому, что она была связана с тайной смерти Фрунзе.

Лучшими писателями 1920 гг. Яроцкий считал репрессированных Б. Пильняка, И. Бабеля, Б. Ясенского. Его взволновало известие о том, что установлено имя литератора[88], по доносу которого был арестован И. Бабель: «Недавно я узнал, что живет и здравствует человек, оговоривший Бабеля. Когда началась эпоха реабилитаций, то узнали фамилию автора доноса… с ним перестали разговаривать, даже исключили из сою за писателей, а потом снова забыли, и сейчас все у него в порядке…».

Интерес Яроцкого к Бабелю тоже имел личные причины: автор «Конармии» писал о польском походе Буденного 1920 г. Об этом походе Яроцкому рассказывал его друг, Н. Е. Бреус, который воевал на польском фронте в составе 27-й Омской дивизии под командованием героя гражданской войны Путны. По свидетельству Бреуса, «…армия рассматривала поход на Варшаву как возможность “подать руку германскому пролетариату”, все были уверены, что появление Красной армии в Германии вызовет немедленно пролетарскую революцию и установление советской власти не только в Польше и Германии, но и во всей средней Европе» (ЛП. С. 243–244). Но когда 27-я дивизия подошла вплотную к Варшаве и Путна готовил приказ о ее взятии, Красная армия встретила сопротивление и была отброшена назад: «Для Троцкого польская война была этапом, даже эпизодом перманентной революции, а получилось так, что это был ее конец» (Там же).

В «Золотой Колымы» упоминается хороший знакомый Бабеля первый секретарь обкома партии Кабардино-Балкарии Бетал Калмыков. Яроцкий вспоминал, что во время повторного следствия в минуту отчаяния он хотел повторить поступок Бетала Калмыкова: «…сесть на табуретку, а потом выхватить ее из-под себя и ударить уполномоченного по голове, добраться до пистолета, застрелить пару надзирателей, а потом и себя». Лагерники считали, что такое удалось заключенному Калмыкову.

С 1937 г. Калмыков участвовал в сталинских репрессиях, входил в состав тройки, созданной по приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 г. Но в ноябре 1938 г. был арестован по обвинению в создании контрреволюционной организации и терроризме. 27 февраля 1940 г. бывший полновластный хозяин Кабардино-Балкарии Бетал Калмыков был расстрелян. Бабель собирал материал для очерка о нем, издание которого планировалось в коллективной книге «Две пятилетки»[89].

Яроцкий откликнулся на известный эпизод литературной биографии Шаламова, указав в завещании: «Ни при каких обстоятельствах не публиковать ее («Золотую Колыму». –