Золотая сединка - страница 2

Дед с внуком шли по улице, и вдруг внук остановился около дерева, где раньше жил Лист.

— Деда, а где же, где же золотая сединка?

Дедушка лукаво ухмыльнулся. А Лист притих у него на спине. Ни гу-гу. Сидит, не шелохнётся.

— Деда, куда же она делась?

— Гм… Ветер, наверно, унёс. Налетел, бедовый, взлохматил дереву причёску и унёс сединку. Видишь, дерево опять молодое-молодое.

— И ты поэтому улыбаешься?

— Да. Так же и у людей бывает. Поседеет человек, согнётся, но вдруг налетит на него озорной Ветер, взбаламутит его, завихрит, закружит, и человек… гм… молодеет.

— А какой озорной Ветер?

— Ну… это, так сказать, гм… в переносном смысле, — дедушка как-то весело поперхнулся, — мало ли на свете Ветров, — и задумался.

— Деда, пойдём ещё на Одуванчик посмотрим, — внук решительно потянул дедушку к остановке.

Когда дед за внуком влезал в троллейбус, здоровый парень так толкнул его локтем, что Лист не удержался на клетчатой рубашке. Сначала он полетел на землю, потом опомнился, отлетел в сторону, но в это время двери троллейбуса захлопнулись, и Лист остался снаружи. Машина тронулась. Лист хотел было проехаться на троллейбусной спине, но его тут же сдуло Ветром.

— Эй, Ветер, — обрадовался Лист знакомому и тут же всё рассказал ему.

— Я знаю, к какому Одуванчику они покатили, — сказал Ветер, — летим! Мы их перегоним! — Ветер подхватил жёлтый Листок и понёс его над проспектом Ленина вниз к площади.

Как замечательно — летать! Лист кувыркался в воздухе, делал кульбиты и летел-летел. Вот они уже обогнали троллейбус. Лист увидел в окошко, что тот здоровый парень сидит, а рядом стоит дедушка, держась за спинку его сиденья. В руках у парня газета, которую он почему-то держит близко к глазам.

«Наверно, близорукий», — подумал Лист.

В это время Ветер шепнул Листу, что ему необходимо слетать к одной знакомой Рябинке, и свернул в сторону. Ветер, всем известно, натура ветреная, что с него возьмёшь? Лист свернул за ним.

Рябинку он увидел сразу. От неожиданности даже замер в воздухе на мгновенье. С такой красотой ему ещё не приходилось встречаться.

Ветер тихо-тихо поговорил с Рябинкой, потом шепнул ошарашенному Листу, что красота Рябины ещё не в полную силу видна, и они полетели дальше. А Лист не мог понять, как это можно быть ещё красивее?

Они действительно раньше дедушки и внука прилетели к Одуванчику. А Одуванчиком оказался фонтан, который жил рядом с площадью Ленина. У Одуванчика был прямой стебель и пушистая голова, такая же седая, как у живых Одуванчиков. Только седина эта была — водяная. Светило солнце, и в брызгах, которые летели от Одуванчиковой головы, цвела радуга. Одуванчик журчал. Это была его песня. Вокруг стояло много ребят и взрослых. Все они смотрели и слушали. Лист прилёг на сырой отшлифованный камень. Его жёлтый костюм обдавало прохладными брызгами, но Лист даже не замечал этого. Он тоже смотрел и слушал. Подошёл дедушка с внуком.

— Оказывается, и мы идём в первый класс? — спросил дедушка у какой-то бабушки с букетом и портфелем. Этот портфель спрашивал, сколько будет дважды три?

— Да, мы идём в первый класс, в эту вот школу, — бабушка махнула портфелем в сторону от площади Ленина. Лист приподнялся, увидел школьное здание и подумал:

«Ребята из этой школы каждый день будут пробегать мимо Одуванчика. Как здорово!»

— Купила вот к первому сентября, — бабушка показала на астры и гладиолусы в руке, — боюсь, не повяли бы.

— А вы им сахарку в воду киньте, только маленько. Они сладкоежки.

— А я аспирину хотела.

— Что вы, что вы, это розы аспиринницы.

— А гвоздики кто? — спросила совсем пожилая бабушка без портфеля.

— Кислоежки, — знающе ответил дедушка, — им борную кислоту подавай. И терпеть не могут холодной воды. Любят комнатную.

Бабушка без портфеля благодарно кивнула.

— А вы тоже первоклашка? — полюбопытствовал дед.

— Что вы! Как можно! Уже во втором! — с гордостью и превосходством ответила бабушка. В её голосе даже прозвучала обида. Как так могли спутать её с первоклассницей.